– То-то и оно,– философски вздохнул милый.– Людям жизненно необходимы сказки со счастливым концом. Поэтому дай нашим друзьям возможность насладиться приятностями текущего момента, почувствовать себя настоящими сказочными героями. А хлебнуть горя они еще успеют…
Я резко повернулась и положила руки на плечи любимого мужчины, вопросительно заглядывая в глубину его карих глаз, где призывно загорались и меркли золотистые точки:
– А у нашей сказки тоже будет счастливый конец?
Алехандро интригующе усмехнулся, а потом легко прикоснулся губами к моему лбу, словно хотел скрепить поцелуем приносимую им клятву:
– Обещаю: я очень постараюсь сделать его таковым…
Попутный ветер без устали надувал широкие паруса фрегата. Я лежала на носу корабля, лениво разглядывая, как острый бушприт «Черной катраны» разрезает прозрачные буруны волн. Солнце медленно садилось в море, окрашивая зеленоватую воду в восхитительно розовый, с перламутровым оттенком цвет. Впереди, насколько хватало взгляда, расстилалась безбрежная гладь морских просторов. Немногочисленные косяки летучих рыб испуганно выпрыгивали из-под борта корабля и, вдохновенно расправив свои полупрозрачные плавники-крылышки, успевали пролететь по воздуху несколько метров, прежде чем вновь погрузиться в привычную среду обитания. Золотистая чешуя прекрасных созданий будила страстное желание поймать такую вот волшебную рыбку и уговорить ее выполнить хотя бы одно, но зато самое сокровенное твое желание. Я самокритично хмыкнула: вот еще, выискалась, называется, не по возрасту наивная любительница сказок!
Подобное погодное затишье продолжалось уже четыре дня. Всё вокруг нас – море, небо, облака – выглядело благополучным до неправдоподобия, а это и вызывало у меня некие смутные опасения! Я принципиально не верю в идиллии, особенно если учесть подозрительный факт, заключающийся в том, что даже слабый желудком Антонио и тот неуверенно выполз на палубу, позволив Фениксу поизощряться в неизменных шуточках по поводу своего кислого до невозможности, по-прежнему трупно-зеленоватого лица. Крися сердито косилась на ехидного штурмана, заботливо ухаживая за болезным послушником, украдкой чмокавшим ее в румяную щечку. Весь прочий экипаж откровенно маялся бездельем, самостоятельно выискивая дела сообразно собственному вкусу и предпочтениям. Риф день-деньской дрых в мягком гамаке, подвешенном на полуюте. Алехандро всерьез принялся обучать Айма приемам фехтования, приобретя в качестве благодарного зрителя насмешливую, острую на язык Эрбу. Рей, где-то раздобывший уголек и несколько листов плотной бумаги, увлеченно рисовал морские пейзажи необычайной красоты. Фен прочно утвердился в качестве рулевого. В общем, подходящие занятия нашлись для всех, кроме бесталанной меня. Вот и оставалось мне лениво валяться на палубе, любуясь проявлениями древней стихии, наблюдая за погодой и нехотя прислушиваясь к чужим разговорам. Я мало разбираюсь в долгосрочных метеорологических прогнозах, но почему-то вот втемяшилось в мою глупую голову, что подобное сочетание ветра, дующего в нужном направлении, и почти полное отсутствие волн может возникать только перед штормом или еще чем-то похуже. Что это – интуиция или здравый внутренний голос? Окружающее спокойствие продолжало радовать всех нас, но в моей душе, подобно занозе, засело недоброе предчувствие надвигающейся опасности. И в это самое время, анализируя свои ощущения, я вдруг услышала обрывок занятной беседы двух моряков, сворачивающих запасной парус невдалеке от места моей лежки.
– Говорил же я капитану,– брюзгливо ворчал первый мореход – пожилой, с зигзагообразным шрамом через все лицо,– женщины на корабле – к беде!
Его собеседник оказался тем самым белобрысым нахалом, который усиленно претендовал на мое внимание в таверне «Пьяная гидра». Причем претендовал весьма своеобразным способом. К сожалению, с тех пор его манеры ничуть не улучшились.
– Гы-ы-ы,– вульгарно заржал белобрысый.– Может, и к беде, но я бы не отказался попасть в такую рыжую беду!
Я невольно усмехнулась, от чистого сердца желая моряку не подвернуться с подобными идеями под горячую и тяжелую руку влюбленного в меня виконта.
– Да ты что,– перешел меченый на испуганный шепот,– не богохульничай! Ведь она святая! Помнишь, что Ника на острове устроила?
– Может, и святая,– упрямо тряхнул головой мой тайный воздыхатель,– да только мне до этого нет никакого дела. Не думаю, что она чем-то сильно от наших обычных портовых шлюх отличается. Все округлости, что бабе иметь положено, при ней…
– Замолчи! – сердито прервал его пожилой мореход.– Не гневи небеса! И так я нутром чую – что-то нехорошее приближается…
– Неужели ураган? – растерянно ахнул молодой нахал, роняя почти сложенный парус.
– Да нет… – Меченый неопределенно подкрутил усы, опасливо разглядывая безупречно голубое, без единого облачка небо.– Боюсь, оно появится не сверху…
Я насторожилась, ибо слова наблюдательного моряка полностью совпадали с моими подсознательными ощущениями.
Внезапно гулкий удар по корпусу, пришедший откуда-то снизу, из-под воды, покачнул фрегат, чуть не опрокинув его набок. Я случайно переместила глаза влево и увидела огромную тень, промелькнувшую в толще воды за бортом. Это явно было что-то живое, причем обладавшее невероятными, немыслимыми размерами. Я громко вскрикнула.
Новый, еще более сильный удар сотряс корабль. «Черная катрана» опасно накренилась, угрожая завалиться на один бок. Беспомощно хлопали обвисшие паруса, почти касаясь воды. Оторвавшийся линь хлопнул меня по спине и как живой обвился вокруг талии, увлекая вслед за собой за борт. Не успев ничего понять, я почувствовала, что лечу. Перед моим изумленным взором промелькнули испуганные, расширенные глаза капитана ла Файета, бледный Антонио, накрывший собой том священного Писания и защищающий книгу от огромных, перехлестывающих через планшир волн… А в следующий же момент я со всего маху ударилась об обшивку корабля и беспомощно повисла на канате, полуоглушенная и растерянная. Веревка угрожающе скрипела и раскачивалась, обещая вскоре оборваться. Небо стремительно потемнело, а море словно взбесилось. Яростные волны обдавали меня непрерывными потоками соленой, адски ледяной воды. Промокшая до нитки, стучащая зубами от холода, я мучительно пыталась извернуться и ухватиться за скользкий канат, но одеревеневшие пальцы не слушались. Обрушивавшаяся со всех сторон вода совершенно не позволяла сориентироваться в пространстве, разобраться – где верх, а где низ. Меня словно куклу болтало на хлипком тросе. Я щурилась и вздрагивала, когда при каждом очередном движении корабля, то поднимавшегося на новый водный бурун, то проваливавшегося во впадину меж двух волн, меня болезненно ударяло о шершавые корабельные доски.
– Где Ника? Кто видел Рыжую? – долетели да меня далекие взволнованные крики.
Я отвлеклась, фрегат качнуло – и вращательным движением раскручивающейся веревки меня весьма ощутимо приложило лицом о рейки борта. Последовала резкая вспышка боли, а отбитые губы мгновенно распухли. Тонкие струйки теплой крови потекли из рассеченной брови, заливая глаза.
– Алехандро! – изо всех сил закричала я, стараясь перекрыть рокочущий гул свирепствующих волн.– Помоги мне!
– Черт! – Непокрытая голова виконта свесилась за край планшира.– Милая, держись! – Сильные руки ухватились за линь, несколькими короткими рывками втаскивая меня обратно на палубу.
Я свалилась на твердую поверхность, кашляя и отплевываясь. Царапины на лице жгло, как огнем, от разъедающего действия морской соли. Меня били конвульсии от запоздалого шока, да еще и зуб на зуб не попадал от холода. Алехандро обнял меня за ходившие ходуном плечи, согревая горячими поцелуями мои израненные пальцы.
– Ну мы и влипли! – шепнул он.
Я подняла глаза, пытаясь сфокусировать зрение, отвела рукой мокрые пряди волос и потрясенно открыла рот, шокированная представшим передо мной зрелищем – за бортом «Черной катраны» высилась огромная туша гигантского спрута, до половины высунувшегося из воды. Одно толстое, бугристое щупальце непрерывно молотило по палубе так, что от крепких сосновых досок оставались лишь щепки, веером разлетавшиеся во все стороны. Другая же конечность головоногого существа, покрытая круглыми, осклизлыми присосками, по размерам не уступавшими корабельным иллюминаторам, собственнически ухватилась за бизань-мачту, раскачивая мощный фрегат, будто легкую игрушку.
