гелиотропа и яшмы и из ляпис-лазури с капителями и базами из чеканного серебра, к тому же все членения этой отделки сплошь покрыты драгоценными камнями и прелестнейшими узорами из серебра с красивыми фигурками; в эти узоры вставлены миниатюры, а между спаренными гермами, то есть круглыми фигурами из золота и серебра, чередуются другие простенки, выложенные агатом, яшмой, гелиотропом, сердоликом, корналином и другими ценнейшими камнями, так что, если бы все это здесь перечислить, получилось бы длиннейшее описание. Достаточно сказать, что в другой работе, которая уже близится к концу, Бернардо показал себя очень талантливым мастером на все руки. Так, синьор герцог использовал его для осуществления многих его изобретательских замыслов в области грузоподъемных машин, действующих при помощи ворота или по прямой. А кроме того, Бернардо с легкостью нашел способ плавления и очистки горного хрусталя и делает из него истории и разноцветные сосуды. Берется он за все, и мы еще увидим, как он скоро научится делать самые совершенные фарфоровые вазы, столь же совершенные, как самые древние, овладев мастерством, которым в наше время обладает превосходнейший Джулио из Урбино, находящийся на службе у светлейшего герцога Альфонса II феррарского, изготовляющий потрясающие глиняные сосуды самых различных образцов и придающий фарфоровым изделиям прекраснейшие формы, не говоря о том, что из той же глины он получает твердые и удивительно чистые плитки, квадратные, восьмиугольные и круглые, для мощения полов под пестрые сорта мрамора.
Способ же изготовления всего этого находится в руках нашего князя. Его Превосходительство приступил также к изготовлению столика, богато украшенного драгоценными камнями по образцу другого подобного же столика, принадлежащего его отцу герцогу Козимо. Для него же был недавно закончен столик по рисунку Вазари, редчайшая вещь, в которой цельный восточный алебастр инкрустирован большими кусками яшмы, гелиотропа, корналина, ляпис-лазури, агата и других ценных пород на сумму в двадцать тысяч скудо. Выполнил этот столик Бернардино ди Порфирио из флорентийской округи Леччо, превосходный мастер этого дела, изготовивший для мессера Биндо Альтовити восьмигранник, в котором та же яшма инкрустирована в черное дерево и в слоновую кость по рисунку того же Вазари. В настоящее время этот Бернардино состоит на службе у Их Превосходительства.
Возвращаясь к Бернардо, я скажу, что он неожиданно для многих проявил себя и в живописи, показав, что он умеет делать большие фигуры не хуже маленьких, когда он для похорон Микеланджело написал тот большой холст, о котором уже шла речь. Бернардо нашел себе также применение, к великой для себя чести, в целом ряде маскированных шествий, состоявшихся по случаю бракосочетания его и нашего князя, а именно в триумфе Снов, как об этом будет сказано ниже, и в интермедиях той комедии, которая была поставлена во дворце, как об этом во всех подробностях было рассказано другими. И если бы он с малых лет (правда, ему сейчас не исполнилось и тридцати) отдался изучению своего искусства так же, как он изучал фортификацию, на которую он потратил немало времени, он ныне достиг бы, пожалуй, такой степени совершенства, что всякий этому подивился бы. Все же люди полагают, что он, правда, несколько позднее, но так или иначе этого добьется, поскольку он весь – талант и мастерство, в особенности если к этому добавить, что он всегда находил себе у своего синьора применение и работу, причем в заданиях весьма и весьма почетных.
ДЖОВАННИ СТРАДАНО
Нашим академиком состоит также Джованни делла Страда, фламандец по происхождению, который отличается хорошим рисунком, отличнейшими находками, богатым вымыслом и хорошими приемами как колорист. Многому научившись за десять лет своей работы во дворце под руководством и по рисункам Джорджо Вазари, он не уступит никому из множества живописцев, услугами которых пользуется названный синьор герцог. Однако в настоящее время главная его забота – это картоны для разных ковров, заказываемых, опять-таки под руководством Вазари, герцогом и князем для украшения комнат и апартаментов, которые Вазари расписал во дворце, причем эти ковры, рассчитанные на нижнюю часть стен, должны будут соответствовать росписям верхней их части. Для комнат Сатурна, Опи, Цереры, Юпитера и Геркулеса он сделал прелестнейшие картоны чуть ли не к тридцати коврам, а для верхних четырех комнат, в которых обитает княгиня и росписи которых посвящены женским добродетелям с историями о римских, еврейских, греческих и тосканских женщинах, а именно: сабинянках, Эсфири, Пенелопе и Гаульдраде, он равным образом сделал великолепнейшие картоны к соответствующим коврам. То же самое сделал он и для пяти нижних комнат, в которых обитает князь и которые посвящены Давиду, Соломону, Киру и другим. А для двадцати комнат во дворце Поджо-а-Кайано, для которых изо дня в день продолжают изготовлять ковры, он, выполняя замыслы герцога, изобразил на картонах охоты на всех зверей, включая соколиную охоту и рыбную ловлю с самыми затейливыми и прекрасными выдумками, какие только бывают на свете. Действительно, в этом многообразии зверей, птиц, рыб, пейзажей, нарядов, пеших и конных охотников, по- разному одетых всадников с их соколами и обнаженных рыбаков он показал себя поистине стоящим мастером, Отлично усвоившим итальянскую манеру и твердо решившим жить и умереть во Флоренции на службе своих светлейших синьоров, сотрудничая с Вазари и другими академиками.
ЯКОПО ДЗУККИ
Воспитанником Вазари был точно так же и академик Якопо, сын мастера Пьеро Дзукки, флорентийский юноша, которому минуло не то двадцать пять, не то двадцать шесть лет. После того как он, помогая Вазари в большей части дворцовых росписей и, в частности, в росписи главной залы, настолько преуспел в рисунке и умении обращаться с красками, потратив на изучение своего искусства немало трудов и настойчивости, его смело можно причислить к первым из молодых живописцев нашей Академии. Произведения же его, которые он выполнил самостоятельно для похорон Микеланджело, для свадебных торжеств светлейшего синьора князя, а также для разных своих друзей и в которых он проявил ум, смелость, находчивость, грацию и хороший вкус, заставили всех признать в нем талантливого юношу и мастера своего дела, но еще большее признание обеспечат ему те произведения, которые мы вправе ожидать от него в будущем и которые прославят его родину так, как ни один другой живописец никогда ее не прославлял.
САНТИ ДИ ТИТО
Среди прочих молодых живописцев Академии даровитым и стоящим можно назвать также и Санти ди Тито, который, как уже говорилось в других местах, проработав в течение долгих лет в Риме, вернулся в конце концов во Флоренцию, чтобы насладиться своей второй родиной, ибо предки его родом из Борго Сан Сеполькро и принадлежат к весьма почтенной семье этого города. На похоронах Буонарроти и на свадебных торжествах в честь светлейшей княгини он показал себя в своей живописи, безусловно, с наилучшей стороны, но больше в тех историях, которые он с большим и поистине невероятным напряжением написал в театре, построенном по случаю этой же свадьбы синьором Паоло Джордано Орсини, герцогом Браччанским, на площади Сан Лоренцо. Истории эти, исполненные им светотенью на целом ряде огромнейших полотнищ, посвящены деяниям наиболее прославленных представителей дома Орсини. Однако истинную цену ему можно узнать по двум выпущенным им алтарным образам, один из которых находится во флорентийской церкви Оньисанти, ныне именуемой церковью Сан Сальвадоре и принадлежавшей в свое время отцам - умилиатам (ныне же цокколантам), и который изображает вознесенную Богоматерь со стоящими внизу св. Иоанном, св. Иеронимом и другими святыми, а на втором, находящемся в капелле семейства Гварди в церкви Сан Джузеппе, что позади монастыря Санта Кроче, изображено Рождество Христово, которое он написал весьма старательно, включив в него много портретов с натуры. Я не говорю о множестве картин с изображением Мадонны и портретах, написанных им в Риме и во Флоренции, а также о его работах в Ватикане, о которых уже говорилось.
