вооружении 3-фунтовых термитных зажигательных бомб.
Однако вплоть до начала наступления немцев на Западе зажигательные бомбы не применялись в массовом количестве. Пока не совсем понятно, было ли это вызвано мудрой сдержанностью или просто неготовностью бомбардировочной авиации к такого рода войне. Но, так или иначе, можно предположить, что причина здесь не только в технической неготовности. Вероятно, страх перед непредвиденными последствиями авиационной войны, войны пожаров, в случае ее развязывания тоже сыграл свою роль. И даже после того, как однажды было принято решение взять курс на разрушительную воздушную войну, долгое время командование авиации отдавало предпочтение фугасным бомбам, считая их более эффективным средством поражения противника.
Во время Битвы за Англию руководство люфтваффе еще не было готово прислушаться к голосам тех, кто подвергал сомнению доминирующую роль фугасных боеприпасов и отдавал предпочтение зажигательным бомбам как оружию большей эффективности. Понимание реальных возможностей современного зажигательного оружия и его применения пришло только тогда, когда люфтваффе было уже поздно что-либо предпринимать для того, чтобы использовать его в своих интересах.
Командующий 2-м воздушным флотом фельдмаршал Кессельринг, отвечавший в основном за проведение операций против Англии, писал в своих мемуарах: «Мы, как позже и союзники, переоценивали эффект применения фугасных бомб». Переходя к вопросу использования зажигательных бомб, он пишет: «Зажигательные бомбы являлись более эффективным оружием. Они сбрасывались тысячами и даже сотнями тысяч над определенной территорией, которую начавшиеся в результате пожары могли уничтожить полностью, в то время как применение фугасных бомб в этом случае давало лишь частичный эффект».
Самолеты люфтваффе привыкли брать зажигательные бомбы всего лишь как дополнительный груз. Основным боеприпасом всегда считались фугасные бомбы. Такого правила придерживались даже при проведении трех так называемых больших налетов на Лондон. Так было при атаке на доки и рынок 7 сентября 1940 г., во время налета на район Сити, в котором, казалось бы, особенно эффективным оружием могли стать зажигательные бомбы, поскольку это был в чистом виде рейд террора. Так было и в самом мощном налете на столицу Англии в ночь с 10 на 11 мая 1941 г., когда ударам подверглись различные военные и промышленные объекты, в частности железнодорожные станции и склады.
На первом этапе авиационной войны, а именно 14 мая 1940 г., самолеты люфтваффе сбросили на Роттердам 98 тонн фугасных бомб. При этом совсем не применялись зажигательные бомбы. В ночь с 15 на 16 октября 1940 г. на Лондон было сброшено 386 тонн фугасных и 70 тонн зажигательных бомб, то есть соотношение составило 11:2. В ночь с 14 на 15 ноября на Ковентри было сброшено 500 тонн фугасных и 30 тонн зажигательных бомб (в соотношении 33:2). Наконец, во время налета на Лондон в ночь с 10 на 11 мая 1942 г. было сброшено 400 тонн фугасных и 98 тонн зажигательных бомб (в соотношении 4:1).
В период с 6 по 19 сентября 1940 г., во время дневных налетов на Лондон было применено 5187 тонн фугасных и 690 тонн зажигательных бомб (в соотношении 33:4). В период с 8 по 31 августа, во время непрерывных воздушных рейдов на Южную Англию было использовано 43 тысячи тонн фугасных и всего 1600 тонн зажигательных боеприпасов. С января по май 1942 г., когда систематические налеты на территорию Англии пришлось прекратить, было сброшено еще около одной трети от этого количества.
Приведенные цифры демонстрируют, почему англичанам не пришлось бороться с обширными районами пожаров, в худшем случае их службы имели дело с одним или двумя локальными очагами возгорания.
Представители командования британской бомбардировочной авиации тоже поняли значение применения зажигательных бомб довольно поздно, да и то с неохотой и под очевидным давлением. После завершения первой серии воздушных налетов на прибрежные города Германии весной 1942 г. стало явно видно несоответствие между результатами применения фугасных и зажигательных боеприпасов. И тогда штаб Королевских ВВС признал зажигательные бомбы более эффективным оружием для рейдов против крупных городов. Налеты на Любек и Росток полностью подтвердили эту точку зрения.
Но маршал Харрис и его сторонники придерживались другой точки зрения. Они выступали в защиту применения в первую очередь фугасных бомб. Их не лишенным основания аргументом было то, что взрывы обычных бомб обладали большим моральным воздействием на население противника. Кроме того, они полагали, возможно ошибочно, что от фугасных бомб гибло больше людей. Сам Харрис писал в министерство авиации через несколько недель после своего назначения на должность командующего бомбардировочной авиацией: «Прежде чем мы выиграем эту войну, нам нужно убить как можно больше бошей» (то есть немцев. –
Его не убедили даже данные фотографий, сделанных с самолетов, свидетельствующих о том огромном ущербе, который причинили пожары после налета на Любек. Ответом Харриса было, что старинные города сами по себе похожи на «спичечные коробки». И он продолжал настаивать на том, что единичное или массированное применение фугасных бомб имеет больший моральный эффект. Такое утверждение было не так просто опровергнуть.
Наконец, явная разница в ущербе, причиненном при налетах на Любек и на Кельн, была продемонстрирована данными фотоснимков, сделанных с воздуха. Вплоть до рокового налета с участием тысячи самолетов Кельн пережил 107 случаев бомбежек с воздуха с применением в основном фугасных бомб. Наконец, англичанами был достигнут компромисс: применять две трети фугасных бомб и одну треть зажигательных, хотя, конечно, никто никогда не придерживался этих пропорций на практике. Обычно, если намечался удар по центральным районам городов, особенно уязвимым к пожарам, летчики брали на борт больше зажигательных бомб. Если же речь шла о более новых постройках и более укрепленных сооружениях, как, например, в случае с Рурским районом или Берлином, то предпочтение отдавалось фугасным бомбам. Тщательный анализ, который проводился по результатам каждого рейда, подтвердил правоту специалистов отдела планирования. Результаты первого этапа авиационного наступления англичан на города Германии в 1942 г. давали следующую картину: применение одной тонны фугасных бомб приводило к разрушению 2 тысяч квадратных метров застроенных городских площадей, в то время, как для того же количества зажигательных бомб этот показатель составлял 13 тысяч квадратных метров. Другой так же тщательно проделанный анализ показал, что разрушительный эффект зажигательных бомб при том же весе боеприпасов был в 4 – 5 раз выше, чем у фугасных. Заключение соответствующего комитета в США дало сходный результат. У американцев это соотношение составило 5:1 в пользу зажигательных бомб.
Даже выдвинутая британским бомбардировочным командованием идея о том, что применение фугасных бомб вызывает большее количество жертв среди населения, оказалась ложной. Ужасающее число погибших в кровавых «оглушающих» авиационных ударах 1943 – 1944 гг. вызвано именно массированным применением зажигательных бомб. Многие люди оказывались в огненных ловушках, где и погибали в океане пламени. Так, в Вюрцбурге число погибших составило 4 тысячи человек, в Дармштадте – 6 тысяч человек, в Хайльбронне и Вуппертале – по 7 тысяч человек, в долине Везера – 9 тысяч человек, в Магдебурге – 12 тысяч человек, в Гамбурге – 40 тысяч человек. Огромное число погибших во время ночи террора в Дрездене просто невозможно подсчитать.
Были случаи повторного применения усовершенствованных видов фугасных бомб против городов, которым уже был нанесен значительный урон огнем. В тех атаках основной целью было уничтожить оставшееся население, пытавшееся найти убежище в подвалах, либо заставить все население покинуть город. В сочетании с зажигательными бомбами применялись и тяжелые фугасные заряды, получившие название «Блок бастер» («разрушитель кварталов»), взрывы которых как бы прокладывали дорогу для последующих пожаров.
Не вполне понятно, почему сверхтяжелые зажигательные бомбы весом от 115 до 1800 килограммов и более применялись вообще. Эти сверхтяжелые, специально сконструированные боеприпасы сами по себе являлись вопиющим нарушением принципа, согласно которому для того, чтобы вызвать пожар на объекте, не следовало применять по нему больше зажигательного вещества, чем рекомендуют нормы. Как следствие, такие боеприпасы редко причиняли больше ущерба, чем малые зажигательные бомбы или примитивные емкости с нефтью, а иногда даже давали меньший эффект. Объяснение, что эти гиганты использовались в качестве целеуказателей, не соответствует действительности.
По данным надежных источников, во время бомбовой войны англо-американские бомбардировщики сбросили на города Центральной и Западной Европы 240 тысяч тонн зажигательных бомб. В отдельных
