ходу назад уже не будет вовсе. Ни прощения, ни великодушно-го помилования.
Лео медленно, теряя последние силы, тыкал пальцем в кнопки с цифрами. Он делал это, скорее всего, чисто автоматически, не до конца различая реальность и бессознательный бред.
Джейк глянул по сторонам. Он отсюда слышал, что по лестнице спускается кто-то. Но по которой именно? Той, что справа, или — слева?
— Лео… О Боже!
По глазам ударил луч, снимающий рисунок сетчатки, но результатов сличения он уже не услышал: дверь со знакомым шипением разъехалась, впуская их внутрь.
На снятие кода входного замка у Лео ушли последние силы, он настолько сильно отяжелел в руках, что Джейк тут же, где стоял, опустил его на пол. Сбившаяся по-вязка пропиталась кровью насквозь. Хорошо бы асептический бинт…
Поправляя повязку, Джейк почувствовал, что кровь под его пальцами больше не толкается, не бьётся в вене, позвал с холодящим ужасом, сначала шёпотом, а потом и громче, встряхнул за плечи:
— Лео… Ты что же это, Лео?!! Ведь мы же выбрались, видишь?! Лео?!.. Не надо! Не надо, слышишь?!.. Что же я делать буду?! Что я буду делать здесь один? Куда ты меня завёл?!.. Лео, не смей!.. Не смей, слышишь?!!
— Жизненные функции организма прекращены полностью. И реанимация невоз-можна: повреждены ткани…
'Кто-то ещё?! Кто-то третий!!! Растяпа!!!'
Джейк, по-прежнему ловкий и стремительный, перекатился на несколько метров в сторону, поворачиваясь лицом на голос, выставляя автомат, готовый к стрельбе.
Мальчик! Ребёнок! Лет десяти, возможно, двенадцати. Бейсбольная кепка козырь-ком на затылок, расстёгнутая лёгкая куртка поверх футболки со странной надпи-сью: 'Ты — всё!', брюки от спортивного костюма, белые кроссовки.
Одного короткого взгляда хватило, чтобы полностью охватить щуплую детскую фигурку, а в голове уже звенел тревожно вопрос: 'Откуда он такой?!'
Мальчишка был абсолютно спокоен, будто не смотрело ему в грудь дуло автома-та, стоял, пряча руки в карманах куртки. Такие же спокойные глаза, а на губах — еле различимая улыбка.
— Кто ты?
Джейк выдохнул с облегчением, опуская автомат. Ребёнок не представлял опас-ности, а кроме него в зале, обставленном всевозможной электронной аппаратурой, не было больше никого.
— Я — Торар! — Губы мальчика двигались, но звук голоса, казалось, исходил откуда-то со стороны. Ну, да! С динамика у потолка.
Джейк вгляделся чуть повнимательнее: ну, конечно же! И как только раньше не понял? Сразу. Это же голограмма. Цветная, высококачественная, но голограмма. С такой отлично сделанной объёмной картинкой Джейк ещё не сталкивался.
Мальчик всё также стоял неподвижно, и сквозь него очень слабо просвечивались стул и стена, и светящиеся лампочки на одной из панелей управления.
— Я — Торар. А вот фамилии у меня нет. Меня оставили только с именем. — Он гово-рил звонким, чистым голосом, детским до последней нотки, с таким искренним, по-настоящему человеческим сожалением, что Джейк не мог не удивиться. Какое качество, подумать только! Кто делал его, этого мальчишку?
И всё-таки это не живой человек. Это не Лео…
Джейк, забыв о голограмме, вернулся к 'информатору'.
Пульс не прощупывался, и сердце молчало. А по лицу ползла смертельная обес-кровленная бледность. Искусственное дыхание? Массаж сердца?
Несколько толчков на грудину. Ещё раз. И ещё. Бесполезно. Только из рта вниз по щеке потекла алая струйка крови.
— Чёрт!! Лео… Лео, что мне делать, а? — ударил кулаком об пол со всей силы, чуть не угодил в натёкшую лужицу крови.
— Я — Торар! — Голограмма, по всей видимости, реагировала на голос человека. Он и сейчас продолжал говорить о том, на чём остановился, он знакомился с гостем.
'Да заткнись ты! — Чуть не крикнул в ответ, но сдержался в последний момент. — Это же картинка. К тому же ребёнок.'
— А это Леонардо Киапарелли. Я пропустил его сюда. Он работал со мной раньше. Но спецдопуска у него нет. Разрешение отсутствует.
— Да какое теперь разрешение?! — Джейк не выдержал, сорвался. — Неужели не вид-но, что он умер?! Не надо ему твоего разрешения! Ничего ему больше уже не на-до…
Отвернулся: трёхмерное изображение, так сильно повторяющее живого человека, его раздражало. На одном из стульев кто-то оставил белый халат, Джейк прошёл по залу, взял его, вернулся, набросил на умершего, пряча измазанное кровью лицо, ставшее совершенно чужим после смерти.
После всего произошедшего пришла неожиданная усталость и опустошение. Что теперь делать? Куда идти? И как отсюда выбираться?
Джейк сел на стул боком, упираясь локтем в спинку, помолчав с минуту, поднял глаза на голографическое изображение. 'Вот ведь делать кому-то было нечего. Ре-бёнок-привратник.'
— Торар ты, значит, — произнёс с усмешкой. — Да ещё и без фамилии… А я Джейк. И фамилия моя Тайлер. — Представился неожиданно, хоть и не видел в объёмной кар-тинке собеседника.
— У тебя не может быть фамилии. Только люди имеют на это право. А ты — не человек… — Мальчишка смотрел на Джейка исподлобья. Ну, ребёнок и ребёнок! Все повадки…
— А кто ж, по-твоему? — Джейк заинтересованно подался вперёд, разглядывая ре-бёнка с улыбкой.
— Ты представитель другого подвида 'Хомо сапиенс' Ты только внешне похож… У тебя другое строение сетчатки. Я потому и впустил тебя сюда… Ты мне интере-сен…
— Спасибо! Благодарю за искренность! — Джейк отвернулся, озабоченно покусывая губы.
— Мне известно: таких, как ты, называют гриффитами… Если я проведу комплекс-ный анализ одной особи, то сумею…
— Всё, хватит! — Обычный мальчишка в десятилетнем возрасте не может рассуж-дать так, да ещё такими словами. И вообще Джейк не хотел его слушать.
— Это будет нетрудно. Всего несколько капель крови… Можно волос…
— Про себя самого я и так неплохо знаю, — перебил мальчишку Джейк, — а вот кто ты такой?
— Я — Торар!
— Да слышал я это уже!
— Я — визуальное изображение компьютерной программы, отвечающей за сущест-вование всего комплекса. Мой отец создал меня таким… А всё вокруг — это моё тело и мой мозг.
Я сам решаю, кого впустить сюда… Ты не состоишь в штате моей обслуги, но ты интересен мне, ты — новая модель…
— Я не модель. О живых нельзя так говорить, — Джейк перебил его. Если б мальчик был живым, его бы, наверняка, обидел такой резкий тон, но Торар продолжал, как ни в чём не бывало:
— Я подчиняюсь главному правилу своей программы: стремись к новому и посто-янно совершенствуйся. Ты — Джейк по фамилии Тайлер — новый источник инфор-мации для моего мозга. Ты — гриффит…
— Давай не будем об этом. Хорошо? — Джейк рывком поднялся, стул бесшумно откатился назад, только мальчик остался неподвижным, не двинулся с места.
— Ты лучше скажи, кто тебя таким сделал? Обычно компьютер не награждают визуальной картинкой, тем более, такой…
Остановившись напротив большого экрана, занимающего всю стену, Джейк по-смотрел на отражение ребёнка, появившееся на экране, как в зеркале.
— Мой отец — Эрик Эрикссон…
— Эрикссон?! — Джейк аж присвистнул. — Он же погиб! Разбился в горах с женой и девятилетним
