он, как и сама Бэнр, понимал, что Мифрил Халл наскоком не возьмешь.
Старая Бэнр восприняла новость сдержанно. Она была уверена, что Джарлакс примет участие в войне, как только решит, что перевес снова на стороне темных эльфов. Само собой, она изобретет для него какое-нибудь особенное наказание, чтобы доходчиво объяснить ему, как она разочарована, но не отправит ценного союзника на тот свет.
Воздух в небольшой пещере, которую Мать Бэнр выбрала своим тронным залом, задрожал, наполняясь магической энергией. Все в комнате заволновались и облегченно вздохнули, когда из пустоты появился Метил.
По его непроницаемому, как у всех представителей расы иллитидов, лицу ни о чем нельзя было догадаться. Бэнр подумала, что эта бесстрастность раздражала ее больше всего. Прорицатели сознания ничем не выдавали своих истинных намерений.
«Утегенталь Армго убит», — без лишних предисловий мысленно сообщил он Матери Бэнр.
Теперь настала очередь старухи придать своему лицу непроницаемое выражение. Судя по всему, эту неприятную новость Метил сообщил только ей. Остальным, особенно Зирит и Оропол, становившимся все более несговорчивыми, не к чему было знать, как в действительности обстоят дела.
«Наступление на Мифрил Халл идет хорошо, — объявил Метил на сей раз всем присутствующим, как поняла Бэнр по их мгновенно повеселевшим лицам. — На пути к нижнему входу туннели свободны от врагов, и сейчас там собирается армия и готовится нанести удар».
По лицам собравшихся Мать Бэнр могла прочесть их мысли с той же легкостью, что и Метил. Иллитид старался поддержать боевой дух — в этом смысле с темными эльфами всегда было непросто. Но, как и сообщение Квентель, первый посыл Метила неприятно повторялся в уме старухи. Утегенталь Армго убит! Что будет, если солдаты Барризон дель'Армго, составлявшие не самую маленькую часть армии, узнают, что их командира нет в живых?
А Джарлакс? Если он давно знает о гибели оружейника Второго Дома, то это объясняет, почему молчит Бреган Д'эрт. Джарлакс наверняка боится потерять гарнизон Барризон дель'Армго, потому что для дроу это был бы удар в самое сердце.
«Джарлакс ничего не знает, и солдаты Второго Дома тоже», — успокоил ее Метил, прочтя мысли старухи.
Бэнр удалось сохранить относительно бодрое выражение лица и притвориться, что она взволнована тем, что солдаты уже около нижнего входа. Но она ясно видела, какая зараза разъедает ряды ее войска. Еще несколько происшествий, и непрочное единство распадется окончательно. Тогда она потеряет все. Она почувствовала себя так, словно вернулась в Мензоберранзан перед самым походом, когда все смешалось и Кьорл чуть было не захватила власть над городом.
Крах Дома Облодра сплотил вокруг нее всех, и Мать Бэнр сознавала, что ей необходимо нечто подобное и сейчас, какая-то крупная победа, чтобы убить все сомнения в умах ее подданных. Страх укрепляет преданность. Она снова подумала о Доме Облодра и о том, что хорошо было бы устроить похожее представление у входа в Мифрил Халл. Правда, она сразу отмахнулась от этой мысли, поскольку хорошо понимала, что случившееся в Мензоберранзане было единичным событием. Никогда прежде Ллос не являлась на Материальный уровень в таком блеске и силе (и вряд ли снова явится, по крайней мере не так скоро!). В случае падения Дома Облодра Мать Бэнр была простым проводником божественной воли, и не более того.
Больше такого не случится.
Мысли Бэнр понеслись в другом направлении. «Кто убил Утегенталя?» — подумала она, «обращаясь» к Метилу.
Иллитид этого не знал, но понял, что подразумевала Бэнр. Она знала, кого разыскивал Утегенталь, какая награда была бы для него самой сладостной. Быть может, он встретился с Дзиртом До'Урденом?
Если так, это значит, что Дзирт До'Урден во внешних туннелях, а не по ту сторону укреплений Мифрил Халла.
«Ты вступаешь на опасный путь», — предостерег ее Метил, предугадав, что она использует чары, чтобы обнаружить отступника.
Но старухе было все равно. Она была Первой Матерью Мензоберранзана, инструментом в руках Ллос. Она обладала такой силой, что могла без малейшего труда умертвить любого дроу — хоть главу Дома, хоть колдуна, хоть оружейника. Этот путь действительно было опасен — но лишь для Дзирта До'Урдена.
Мощнее всех была оборона дворфов в середине линии. Их было великое множество, они с песнями крушили гоблинов и орков громоздкими тяжелыми топорами и молотами, дружно повисали на громадных минотаврах и повергали их на землю тяжестью живого веса.
Но по всему восточному краю Долины Хранителя натиск был слишком силен. Всадники носились вдоль строя, стараясь подбодрить варваров, когда враг готов был прорвать оборону, и строй сохранялся лишь благодаря таким вот всплескам энтузиазма. И все равно Берктгара и его людей неуклонно теснили назад.
По всей долине грудами лежали трупы кобольдов и гоблинов; за смерть одного защитника платили два десятка. Но дроу не мелочились, они ожидали таких потерь, поэтому Бергиньон спокойно сидел на своем ящере и вместе с остальными всадниками Дома Бэнр дожидался, когда наступит время для истребления врагов. Он видел, что защитники уже измучены. Минуты превратились в час, потом в два, но схватка по- прежнему оставалась ожесточенной.
Фронт обороны отступал, вскоре они упрутся спиной в высокие скалы, ограждавшие Долину Хранителя с востока. И когда им больше некуда будет отступать, спереди нападут маги. А Бергиньон поведет в бой своих всадников, и Долина Хранителя заполнится кровью людей.
Беснелл понимал, что они проигрывают, что десяток мертвых гоблинов слишком малая цена даже за пядь земли. Но он покорно воспринимал это, радуясь лишь тому, что его рыцари сражались с блеском. Они носились то там то тут небольшими группами, топча врагов, и, хотя уже едва переводили дух и даже не могли петь боевую песню, а их кони лоснились от пота, они не останавливались и не сдавались.
Полный мрачного удовлетворения, но все же обеспокоенный — не только судьбой своих людей, но и тем, что Аластриэль больше не показывалась, — эльф оглянулся на Берктгара. Вот кто дрался потрясающе. Громадный меч Баккенфуэре рассекал воздух со свистом, всякий раз рубя врагов, по недомыслию приблизившихся к нему. Варвар с головы до ног был залит кровью, отчасти своей собственной. Но Берктгар не чувствовал боли, а если и чувствовал, то не показывал. Он пел и сражался во славу Темпоса, своего бога войны.
Беснелл подумал, что если дроу разобьют их и захватят Мифрил Халл, то одним из самых горестных последствий этого будет то, что никто никогда не сложит сказаний о славных подвигах могучего Берктгара.
Мощная вспышка где-то сбоку оторвала Беснелла от грустных размышлений. Он взглядом нашел Регволда Гарпелла, окруженного десятком полыхавших гоблинов, либо мертвых, либо умирающих. Сам Регволд и его Прыгун-Через-Лужи были охвачены зелеными и красными языками волшебного пламени, но они не обращали на это внимания и продолжали сражаться. Огонь, по воле Регволда охвативший его и его животное с головы до ног, превратился в мощное оружие. Прыгун-Через-Лужи одним махом перелетел на десять ярдов, приземлившись между двумя минотаврами. Красно-зеленое пламя еще больше накалилось, стало белым и подожгло обоих монстров. Прыгун-Через-Лужи подпрыгнул на месте, и Регволд оказался на уровне лиц гигантов с распахнутыми в крике ртами. Он выхватил волшебную палочку, и зеленые лучи вонзились в минотавров.
А Регволд уже скакал к новой цели, оставив за спиной мечущихся, как живые факелы, монстров.
— За благо всех добрых людей! — выкрикнул Беснелл, высоко подняв меч.
Его быстро окружило несколько всадников, и они вновь бросились в наступление, врезавшись на полном скаку в толпу кобольдов. Мгновенно обратив тварей в бегство, они столкнулись с более сильными врагами, и их наступление остановилось. Сидя в седлах, Рыцари Серебристой Луны прорубали себе дорогу сверкающими мечами.
Беснелла охватило ощущение счастья. Он всеми фибрами души чувствовал, что они сражаются за
