– Вы боитесь дать пищу для сплетен?
– Именно так.
– Вы?! – презрительно сказала Элен. – Которая откровенно соблазняет государя своими вызывающими туалетами? Вы полагаете, будь здесь мой отец, он бы это одобрил?
– Скажите прямо, чего вы добиваетесь?
– Я хочу, чтобы мой отец увидел, на ком он женат. Чтобы открылись его глаза.
– И для этого вы принимаете господина Соболинского?
– В свете, увы, не знают, что он был и вашим любовником. Что он дрался из-за вас на дуэли с моим отцом. Что вы запятнали свою честь
– Откуда же вы это знаете? – вспыхнула Александра. – Господин Соболинский с вами так откровенен? Да как же вы можете быть с ним в столь близких отношениях после того, как он разрушил ваш брак и бросил вас вскоре после этого! Беременную, обманутую, с запятнанной репутацией! И вы его после этого принимаете!
– Вы не имеете права приказывать мне, что мне делать. И кого мне принимать.
– Только не в этом доме.
– Я хочу остаться здесь!
– Вы здесь не останетесь, – спокойно сказала она.
– Посмотрим, – неприятно улыбнулась Элен.
– Что вам еще рассказал господин Соболинский?
– Это вас не касается.
– Мы продолжим этот разговор, когда вернется Алексей Николаевич. Вы правы.
С этими словами она вышла из комнаты Элен. А вечером, вернувшись из Зимнего, Александра заподозрила неладное. Ей вдруг показалось, что ее будуар обыскивали. Первым делом она кинулась к шкатулке с драгоценностями. Футляр с алмазом по-прежнему находился там, но Александре казалось, что она положила его на самое дно. Теперь же он лежал сверху. Она торопливо открыла футляр: алмаз был на месте. Похоже, тому, кто делал обыск в комнате, поручено было лишь найти тайник, а сам камень не трогать.
«Кто это сделал? – лихорадочно думала она. – Посторонний, тайно проникший в дом? Горничная по приказу Елены Алексеевны? Или… сама графиня Безобразова? Нет, недопустимо. Чтобы благородная женщина, аристократка… Впрочем, любовь слепа. Разве плохо была воспитана моя сестра Долли? Но она украла „Сто солнц“ по просьбе Сержа. А потом, не выдержав позора, утопилась. Графиня Безобразова была когда-то без памяти влюблена в Соболинского. У нее ребенок от Сержа. И она, похоже, по-прежнему игрушка в его руках».
Александра вызвала горничную и тайно допросила. Потом допросила лакеев и дворецкого. Все клялись, что не видали в доме посторонних, а горничная даже плакала. Отпустив ее, Александра крепко задумалась. Что же теперь предпримет Элен? Она, похоже, узнала об алмазе от Соболинского, и обыск сделан либо ею самой, либо по ее приказу. Теперь графиня Безобразова знает, где находится алмаз. И что же она будет делать дальше? Расскажет все отцу? Ведь Элен надо как-то защищаться, ей надо доказать, что ее отец женился на падшей женщине, обманщице.
Александра была в отчаянии. Теперь она понимала, что совершила ошибку. Почему не сказала мужу, что алмаз у нее? Почему спрятала? И как теперь во всем признаться? Ведь получается, что они с Соболинским заодно, раз он передал ей алмаз на хранение. Именно так истолкует это Элен, чтобы скомпрометировать мачеху в глазах отца.
На следующий день Александра получила письмо от мужа. Алексей Николаевич писал, что уладил все свои дела и на днях возвращается в Петербург.
«Слава Богу! – подумала она. – Елене Алексеевне теперь придется выложить на стол свои карты. А там посмотрим, чья возьмет».
Но перед самым приездом графа расстановка сил в доме неожиданно изменилась. Чего Александра уж никак не ожидала, так это приезда своей сестры…
Глава 6
Она сладко спала, когда в комнату вошла горничная.
– Ваше сиятельство, – робко позвала девушка. – Ваше сиятельство, проснитесь. Вас там спрашивают.
– Я никого не принимаю, – с досадой сказала Александра и отвернулась к стене. – Еще слишком рано.
– Эта дама говорит, что она ваша сестра. А с ней ребеночек маленький.
– Что?!
Александра мгновенно проснулась.
– Жюли! – радостно закричала она. – Она приехала! Боже! Какое счастье! Одеваться! Скорее!
– А с дамой-то, что прикажите? Впускать али нет? А то Елена Алексеевна говорят…
– Это мой дом, а не Елены Алексеевны, – резко оборвала она горничную. – Всех раздеть и проводить в большую гостиную, где напоить горячим чаем. Вещи нести в дом. Скажи сестре, что я сейчас спущусь.
При помощи служанки Александра торопливо оделась. Ее лицо сияло от радости. Наконец-то в доме появилась родная душа! Какое счастье! Она торопливо спустилась вниз, так ей не терпелось исповедаться обожаемой Юленьке и получить от нее мудрый совет. По всему дому была суета, лакеи вносили тюки и чемоданы, горничные куда-то бежали с охапками верхней одежды, незнакомая девушка в повязанном крест-накрест на груди платке, с простецким лицом, открыв рот, стояла в передней, явно не зная, что ей делать.
– Ты кто? – спросила Александра, едва на нее не наткнувшись.
– Марья, прислуга господская. Куды идтить-то?
– Иди в людскую, скажи, что я велела тебя накормить.
– А вы кто будете-то, барыня?
– Хозяйка, графиня Ланина. Странно, что в Селивановке меня не знают.
– Дык я ж не из Селивановки, ваше сиятельство, – засмущалась Марья.
Уже не слушая ее, Александра стремительно прошла в гостиную. Ей не терпелось обнять Жюли. Вот она сидит за чайным столом, ее любимая сестра, в дорожном темном платье с глухим воротом, черные волосы спрятаны под чепцом, обшитым широкой желтой лентой… Желтой?
– Как же я рада тебя видеть, дорогая, – сладко пропела госпожа Осинкина, поднимаясь из-за стола. – Дай же я обниму тебя, Сашенька!
– Софи? – растерялась Александра. – Ты здесь? Откуда?
– Я тебе сейчас все расскажу, – затараторила Софи. – Но дай же я обниму тебя, сестрица! Как же я соскучилась!
Александра с неприязнью почувствовала ее холодные губы и фальшивые объятья. Она отметила, что Софи постарела и подурнела, хотя и раньше не отличалась особой красотой. Теперь же по лицу сестры пошли пятна, похожие на родимые, волосы были сальные, а талия заметно расплылась. Должно быть, госпожа Осинкина не носит корсета. И вообще, она стала какая-то вульгарная, кажется, что от нее пахнет чесноком и дымом полевой кухни.
– Я знала, что и ты мне будешь рада! – с воодушевлением сказала Софи. И вдруг пронзительно закричала: – Наташа! Где ж Коленька? Неси его скорее сюда!
В гостиной появилась некрасивая женщина с мальчиком около двух лет, тоже некрасивым. Глаза у него были испуганные, рот приоткрыт, что придавало ему чрезвычайно глупый вид, а пегие волосы росли клоками. Александра поняла, что это ее племянник.
– Правда, он прелесть? – воскликнула Софи и кинулась целовать мальчика. Тот заревел. – Унеси, – велела госпожа Осинкина няньке, поправляя чепец. – Ему надо дать каши. Ах, мы так проголодались! Так устали! Дорога была утомительная! Представляешь, моя дорогая, мы ехали пять суток! Лошадей все время забирали какие-то военные и важные чиновники. Все по государственной надобности. А мне приходилось
