— Чудесно. — Лилиан слегка смягчилась и вновь двинулась к выходу. — Идемте, нам еще предстоит ознакомиться с остальной частью провенанса.
Когда они вернулись в главную библиотеку, Лилиан объяснила процесс поиска всех упоминаний предмета искусства в научных публикациях и каталогах. Мара поняла, что без этих сведений ей никак не обойтись, если воспользоваться для аргументации делом «Декларк», исходя из которого Хильда была обязана разыскивать свою потерянную картину. Если бы Маре удалось доказать, что местонахождение «Куколки» было легко определяемо, тогда бездеятельность Хильды стала бы очевидной. Быстрое развитие событий начало прогонять призраки Альфонса Шварца, Евы Блумер, Отто Штерна и многих им подобных, давно терзавших сознание Мары. И в конце концов, какой другой могла быть у «Куколки» история, как не безупречной, если здесь верховодит Лилиан? И все же Мара подозревала, что ответчики по всем другим виндикационным искам тоже считали свое право неоспоримым.
В конце дня обе женщины возвратились в офис Лилиан. Сквозь окно пробивались теплые лучи заходящего солнца.
— Мисс Джойс, поразительно, что вы знаете историю «Куколки» наизусть, ведь вам каждый день приходится иметь дело с множеством других произведений искусства, — заметила Мара, потягивая чай.
Лилиан раздулась от гордости, явно польщенная.
— Прошу вас, называйте меня Лилиан.
— Спасибо, Лилиан. А вы, пожалуйста, называйте меня Марой.
— Пожалуй, эта картина занимает в моей жизни особое место. Как и Йоханнес Миревелд, — добавила Лилиан немного сбивчиво — то ли от смущения, то ли от другого какого-то чувства, Мара не совсем поняла. — Помимо всего прочего, «Куколка» была первой картиной, для которой я готовила провенанс.
Мысленно подсчитав возраст Лилиан, Мара от изумления открыла рот.
— В самом деле? Вы работали здесь в тысяча девятьсот сорок четвертом?
— Да, — хмыкнула Лилиан. — Мне тогда было девятнадцать, я только что окончила школу. Я изучала историю искусств, поэтому меня и приняли в «Бизли».
Мара сомневалась, стоит ли задавать вопрос, с которым она не могла никак справиться. Книг она прочла много, но так и не нашла удовлетворительного объяснения символике картины, хотя ей удалось сформулировать несколько теорий. Все же она спросила:
— Как, по-вашему, что означает «Куколка»?
Лилиан подозвала Мару к себе, на свою сторону стола, и пролистала каталог голландского аукциона, пока не наткнулась на картину «Куколка». Фотография неземной женщины в окружении священных предметов была превосходной, но не шла ни в какое сравнение с самой картиной, которую Майкл продемонстрировал Маре накануне.
— Вот, — сказала Лилиан, указывая на картину. — Полагаю, эти прозрачные лучи света, проникающие сквозь прекрасно выполненное овальное окно над правым плечом женщины, означают лучи божественного света, пронизывающие символическую девственность.
— Значит, она — Дева Мария?
— Да, конечно.
— Ало-голубая шаль, лилия… все вполне очевидно, даже для студентки-первокурсницы искусствоведческого колледжа, многие годы не бравшейся за учебники.
Лилиан улыбнулась.
— Что же, вы правы. Женщина, освещенная Божьим светом, — это Дева Мария. Ало-голубая шаль, нимб из волос, лилии у ног — по всем признакам это Мария. Господь проходит сквозь Марию, дарует ей Иисуса, возрождение через смерть, воскрешение, что и символизирует куколка в ее левой руке. Но Бог на картине — это особый Бог, Бог католиков. Крест, потир, глобус в темном левом углу комнаты говорят нам об этом, как и единственная горящая свеча — атрибут, олицетворяющий веру. Побежденный змей у стопы представляет собой крах ложных религий, таких как кальвинизм. — Она взглянула на Мару бирюзовыми глазами. — Я полагаю, «Куколка» рассказывает историю воскрешения, возможность искупления для всех нас, но только через католическую веру.
Дверь распахнулась, и обе женщины подпрыгнули от неожиданности. В кабинет неспешно вошел Майкл и улыбнулся при виде такой приятной сцены.
— Могу я пригласить моих двух любимых дам на обед?
Держась за бок от смеха, Лилиан, игриво шлепнула Майкла по руке.
— Хватит, хватит. А то старушку совсем скрутило от всех твоих пародий. Я отвыкла так смеяться и столько пить.
Она осушила бокал с шампанским. Все трое пребывали в благодушнейшем настроении во время долгого обеда в лучшем французском ресторане, где они засиделись допоздна. В присутствии Майкла, служившего буфером, исчезли последние остатки раздражения между двумя женщинами. Мара, окончательно расслабившись, спросила с улыбкой:
— Хотите узнать мою последнюю задумку для дела «Баум»?
— Конечно хотим. — Лилиан к ней наклонилась.
Майкл погладил под столом ее бедро.
— Да, Мара, поделись, пожалуйста.
Несмотря на смутное беспокойство, невесть откуда взявшееся, Мара объяснила Майклу, каким образом она воспользуется документами, недавно обнаруженными Лилиан, особенно соглашением Хильды Баум с немецкой реституционной комиссией. Последний документ, указывала Мара, можно использовать для полного освобождения от дальнейших действий по возмещению утраченной «Куколки», включая дело «„Баум“ против „Бизли“».
Лилиан и Майкл сияли, глядя друг на друга через стол.
Когда Мара допивала вино, она заметила краем глаза, как Лилиан почти по-матерински кивнула Майклу. Мара слегка тряхнула головой, отбрасывая сомнение.
Наверняка она ошиблась. Лилиан никак не могла знать об их романе. Должно быть, в голове помутилось от вина.
12
Йоханнес хранит в душе тайну. Он не осмеливается произнести ее вслух из опасения обидеть Питера Стенвика или, что еще хуже, совершить смертельный грех — предаться гордыне. Только ночью, когда наступает время одиночества, Йоханнес открывает эту тайну как подарок, как бальзам — он лучший ученик мастера.
Мальчики — впрочем, уже юноши — встают, пока еще правит ночь, и в кромешной тьме несутся наперегонки в мастерскую знакомой дорогой, настолько знакомой, что дневной свет им не нужен. Первый, кто добежит до места, будет смешивать краски — ежедневная почетная обязанность. Побеждает Йоханнес.
Зажигаются свечи, Йоханнес внимательно оглядывает длинный стол, на котором поблескивают разноцветные пигменты, словно шкатулка с драгоценностями у знатной дамы. Он проверяет, на месте ли все необходимые инструменты. С помощью ступки и пестика он измельчает пигменты в тонкую пудру: ляпис- лазурь, рубиновый шеллак, аравийская камедь и малахит. Отмеряя из фляги нужное количество льняного масла, ни каплей больше или меньше, он смешивает его с драгоценными красителями, придавая самоцветам текучесть. Мальчики молчат, пока Йоханнес не закончит самое важное дело.
Наступает рассвет, постепенно освещая темную, как пещера, мастерскую. На окнах из освинцованного стекла, выходящих на север, раздвигают шторы, впуская ровный свет. Теперь виден разномастный пол: дощатый, заляпанный красками — для работы; выложенный черно-белой плиткой — для почетных моделей. Снимают покрывало со стола, который ломится под грузом предметов, изображаемых на портретах: Библия в кожаном переплете, символизирующая веру модели; глобус, в знак обширности его владений; медаль —
