даже не то, что были из рабочей среды, сыновья родителей, бежавших из Нью-Йорка в тихий городок.
Эти четыре подростка не строили речные плоты, не лазали на деревья, не участвовали в демонстрациях за спасение земли, не мечтали, кем они станут, когда вырастут. Их не увлекали ни автомобили, ни спорт, и даже интерес к девочкам был не чем иным как грубой бравадой. Их сплачивало только одно: наркотики. Что сейчас в продаже? Сколько стоит? Где можно спрятаться?.. А после долго еще воспоминания: «Ох, что мы вытворяли, накурившись!»
Тревога росла не в одном только доме Динеров. Если бы они не скрывали так от всех свою беду, они нашли бы поддержку у тех несчастных родителей, с детьми которых Ричи вел ежедневные беседы по телефону.
Брик позвонил матери с автомобильной мойки, где он был занят на почасовой работе.
— Мама, я заболел. Ты можешь за мной приехать?
Мать помчалась немедленно. Брик спустился к ней с настила, шатаясь как пьяный. Он был бледен, и тело его конвульсивно содрогалось от приступов рвоты.
— Ты курил с утра марихуану?
— Нет, — вынужденно признался он, — только принял таблетки.
— Сколько ты принял?
— Не знаю. Может, три, а может, четыре.
Мать схватила его за кисть — пульс не прощупывался. Господи, он умирает! Он отравился!
Брика отвезли в больницу, где его продержали до ночи. А мать тем временем бегала по коридорам и кабинетам — что делать, как быть дальше? Заметив молодого врача, который что-то записывал, она подбежала к нему и стала сбивчиво рассказывать о своем горе.
— Научите, что делать с парнем? — умоляла она. — Он отравляет себя наркотиками!
Врач посмотрел на бедную мать с откровенно скучающим видом.
— Все они отравляют себя, — сказал он, — и никакой ваш парень не особенный. — И снова занялся бумагами.
Но миссис Пейвол была настойчивой дамой. «Хватая всех в больнице за полы», она узнала, что существует Центр по борьбе с наркотиками, кстати, почти рядом с их домом. Она заставила Брика, несмотря на его протесты, посещать там лекции. Впрочем, он говорил Ричи, что ходил туда, потому что там было удобно покупать наркотики.
— Столько народу там собирается — это тебе не вшивая толкучка на автомобильной стоянке! — комментировал Брик.
Орешек (настоящее его имя Дэвид Колмен), сын столяра-краснодеревщика, начал употреблять наркотики с тринадцати лет по совету Ричи, которому тогда было четырнадцать. Впрочем, он не очень нуждался в увещаниях, поскольку был посвящен во все тайны своего дома. Его шестнадцатилетняя сестра Вивиан уже не могла жить без наркотиков: курила все, что ей удавалось достать, глотала любые таблетки, кололась чем попало и нюхала без разбора любые порошки. Эта Вивиан была главной наставницей Ричи: он часто вел с ней долгие, подробные телефонные беседы о достоинствах и недостатках разных наркотиков.
Во время одной такой беседы Вивиан вдруг бросила трубку, увидев из окна, что к крыльцу подходят полицейские. В панике она метнулась туда, где прятала шприц и разные наркотики, но ее опередила 83- летняя бабушка. Схватив полиэтиленовый мешок со всем содержимым, старуха отнесла его в комнату и сунула под какой-то ворох тряпья. Только потом она открыла дверь полицейским и, пользуясь правом старости, обрушилась на них с бранью, как, мол, посмели заподозрить у нее в доме наркотики!
Ричи с Орешком и парнем по имени Карл, которого они вскоре лишили своего покровительства, постоянно болтались после школы на территории Торгового центра. В Ричи к этому времени произошла разительная перемена: он научился командовать другими, завел привычку посылать Орешка и Карла в универсам «с поручениями»: украсть фрукты, конфеты, а потом и кое-что посерьезнее.
— Ричи велел Карлу украсть для него альбомы с пластинками. Стукнул раз кирпичом по голове, Карл и пошел, — рассказывал Орешек. — А Ричи стоял «на стреме».
Полицейский агент поймал мальчишек с поличным. Карл заявил, что его послал «Рыжий». Рыжий — Ричи был задержан при попытке улизнуть из магазина. Всех троих записали и сообщили родителям. Боясь встречи с отцом, Ричи несколько часов прятался у «Орешка». Потом позвонила Кэрол и позвала его, и он отразился домой.
Марк Эпстейн был самый маленький и по росту и по годам, но самый крикливый и грубый из всей четверки. Непристойности так и сыпались из его рта. Он вечно придумывал грязнейшие истории, до того невероятные, что даже дружки ему не верили. Впрочем, одно было неоспоримо — по части наркотиков он имел больше опыта, нежели остальные трое вместе взятые.
Подобно Ричи, Марк родился в Нью-Йорке. Его отец чем-то спекулировал — чем именно, Марк не знал, говорил только, что отец «делает деньги».
— Я с девяти лет курю марихуану. Когда мы переехали в Ист-Медоу, мне было тринадцать. Мне было тут скучно, и я занялся грабежами. Это плевое дело, Динер, — объяснял он. — Надо брать только такие вещи, которые легко сбыть, — меховые накидки, брильянтовые кольца и тому подобное. Одно время я относил все мороженщику Монку. Он и наркотиками торгует.
А потом он познакомился с Кантреллом, ветераном войны во Вьетнаме. Тот жил в большом, богатом доме с женой и маленьким ребенком и всегда держал на продажу большие запасы разнообразных наркотиков.
— Я был у него как-то раз, — рассказывал Марк, — и он мне показал целую гору наркотиков.
— Как вы познакомились? — спросил Ричи.
— Вообще-то, чудеса. Я стоял на углу, смотрел на улицу с одинаковыми домиками и размышлял, как мне лучше в них залезть. А он торчал рядом. Потом назвался: Кантрелл. Спрашивает, что я тут делаю. Я ему прямо сказал, что я грабитель. А он говорит: «Удачное стечение обстоятельств! Потому что мне требуется цветной телевизор». Я говорю: «Подождите минутку!» И через полчаса принес ему портативный телевизор, и он купил его у меня за семьдесят пять долларов.
После этого случая они познакомились ближе, и Кантрелл стал принимать у Марка краденое в обмен на наркотики.
Однажды в субботу утром все сидели у Ричи, слушали стегающую нервы музыку и обсуждали планы дня. Брик, единственный среди них имевший машину и права водителя, предложил:
— Поедем покататься.
Он вытащил пакетик и раздал всем таблетки.
Через десять минут он вел машину зигзагами, почти ударяясь о стоящие вдоль обочин машины. Всем было весело, но вдруг Ричи прервал общее веселье:
— Пейвол, ты что-нибудь видишь?
— Не, я ослеп, но руль я еще держу, — глаза Брика были полузакрыты, веки побагровели.
Марк достал трубку с опиумом, закурил и дал остальным затянуться. Брик оторвал руки от руля, и машина чудом не врезалась в стоящий у тротуара автомобиль: в последнюю секунду Ричи успел повернуть руль.
— Полиция! — закричал Орешек.
Патруль заставил Брика остановиться. Ричи метнулся на пол — спрятать под коврик опиум. Брик выбрался из машины и, едва держась на ногах, подошел к полицейскому.
— Хелло, Брик, — сказал тот, как старому знакомому: он уже не раз задерживал парня. — Что там у тебя случилось?
— Да вот руль барахлит.
Полицейский шагнул к машине и оглядел присмиревшую тройку. Потрудись он просунуть голову внутрь, сразу почуял бы запах опиума.
— Приведи в порядок рулевой механизм, — сказал он. — На сей раз я тебя отпускаю. Но ты мой должник. Понял?
