свидетельства Дирона и Таши тебя не спасут. Они сами были участниками истории с демонами и являются детьми человека, продавшего свою душу Темному Богу. Ты должен понимать, что на суде их показания в твою пользу и гроша ломаного не будут стоить. Если до суда дело дойдет, конечно. Инквизиция имеет право проводить расследование сколь угодно долго. Держа при этом подозреваемого под надежной охраной. А представь, что произойдет, если самозванец переключится с соблазнения невинных дев на убийства? Ничего хорошего для тебя. Воспользовавшись удобным случаем, давно мозолившего глаза некроманта сразу же уничтожат. Возможно, позже принесут извинения родственникам за допущенную невольную ошибку. Ах да, у тебя из родственников-то никого в живых не осталось. Тем легче для святых отцов».
Я раздраженно забарабанил пальцами по подлокотнику. Эта логическая цепочка мне пришлась совершенно не по нраву. Но свой резон в ней присутствовал. Как бы то ни было, от действий некоего самозванца страдало мое доброе имя. Сегодня Биридий пытался разобраться со мной, завтра еще кто- нибудь. Добрачная беременность для крестьян является из ряда вон выходящим, позором для всей семьи. Если инквизиция на мое счастье не обратит на это внимания, то окрестные жители вряд ли будут столь же благосклонны. Спалят, чего доброго, сгоряча замок, а мне потом на пепелище жить. Нет, так дело не пойдет. Придется самому ехать и выискивать виновного.
«Правильно, — мерзко хихикнул внутренний голос. — Ничего не скажешь, достойное оправдание для бегства от разговора с Ташей».
Я промолчал в ответ на гнусные инсинуации. Этот голос не поймешь. То езжай разыскивай самозванца, то оставайся, а не то трусом будешь выглядеть. Семь пятниц на неделе. После чего встал и подошел к зеркалу, висящему напротив письменного стола. Оно сегодня было в хорошем расположении духа, поэтому послушно отразило мое бледное длинное лицо, взъерошенные темные волосы и серые глаза, подчеркнутые кругами бессонницы. А как тут выспишься, когда Таша с самого раннего утра начинает ведрами звенеть да Тонниса гонять, чтобы не мешал ей убираться?
Впрочем, что-то я отвлекся. Внешность у меня вполне подходящая для соблазнения невинных девиц. Отец был бы в восторге, если бы узнал, в каких именно преступлениях обвиняют его сына. Сам ни одной юбки не пропускал, от чего и умер в итоге.
— Значит, в путь? — вопросительно прошептал я себе. — Если самозванец так долго жил в доме Биридия, то наверняка оставил там какие-нибудь следы. Волосы, забытую одежду. Да мало ли. Это поможет мне встать на его след. А остальное дело времени и моего мастерства. Не думаю, что путешествие затянется. День, максимум два. Хватит, чтобы разобраться наедине со своими чувствами к Таше.
Отражение вдруг пошло рябью, словно насмехаясь над моими словами. И сквозь мой облик проступила какая-то темная неясная фигура. Я вздрогнул от неожиданности. Это еще что за шутки? Закрыл глаза и потряс головой.
Когда я в следующий раз взглянул в зеркало, мне в лицо радостно оскалился зеленый упырь. Старинный приятель, можно сказать. Вредное стекло, доставшееся мне в наследство от прадеда, всегда демонстрировало это отражение, когда что-либо было ему не по нраву.
— Разобью ведь, — привычно пригрозил я, уныло изучая знакомую бородавчатую морду. — Зачем пугаешь?
Упырь расплющил свой нос по другую сторону зеркала и хищно клацнул клыками. Я равнодушно пожал плечами и накинул на раму покрывало. Еще не приведи Светлые Боги песни пьяные начнет горланить. Тогда точно в гостиную придется идти спать.
Но когда ткань уже почти опустилась на зеркало, я вновь заметил какую-то странную тень за своим плечом. Резко обернулся, уже готовый выкрикнуть боевое заклинание, и растерянно подавился. Комната была совершенно пуста. Лишь слабо шевельнулись тяжелые гардины на окне, будто кто-то случайно их тронул. И где-то на самом восприятии слуха раздалось шипение, с трудом сложившееся в фразу: «Берегись, барон. Я уже близко».
Я мрачно ковырялся ложкой в жидкой молочной каше, поданной на завтрак. Около локтя в кружке остывал напиток из молотых плодов несонного дерева. Тоннис исполнил мою просьбу и сделал его сегодня особенно крепким, из-за чего во рту поселилась навязчивая горечь. Ничего страшного. Зато хоть носом клевать не буду. Потому как после вчерашнего недвусмысленного предупреждения мне так и не удалось уснуть. Сгоряча я едва не разбил зеркало, но в последний момент одумался. Не стоит вымещать свой гнев на ни в чем не повинном предмете. В конце концов, это лишь дверь в наш мир. Уберешь одну — обязательно откроется несколько новых. Нет, надо искать причину, почему в мире духов вновь заинтересовались мною. Хотя… По-моему, там обо мне и не забывали. Слишком сильно я в свое время насолил Темному Богу.
Теперь я твердо был намерен покинуть свой замок. Древние стены, казалось, давили мне на грудь и голову. Мой дом перестал быть моей крепостью, когда демоны отведали моего страха и моей крови. Однако чужое жилище вполне может стать моим укрытием хотя бы на время. Слуги Темного Бога не смеют войти в дом без приглашения хозяина. Некогда мой брат даровал им это позволение, и я уже не в силах его отозвать обратно. Долгие годы демоны не беспокоили меня, словно забыв об этом маленьком обстоятельстве. Но в последнее время оживились прямо-таки до безобразия. Интересно почему? И не придется ли мне в ближайшем будущем поменять свое место жительства?
В столовую, жизнерадостно громыхая сапогами, прошествовал Биридий. Приветливо кивнул мне и уселся во главу стола, повелительно прищелкнув пальцами.
— Эй там, наверху, — зычно крикнул он, обращаясь куда-то в потолок. — Поесть мне, живо!
Я изумленно изогнул бровь. Надо же, неплохо освоился за ночь. Ведет себя как полноправный хозяин. А еще несколько часов назад клялся, что не сумеет заснуть в логове некроманта.
Биридий, будто прочитав мои мысли, смущенно улыбнулся. Наклонился и доверительно прошептал:
— Надеюсь, вы не против, если я немного покомандую вашими призраками? Уж больно нравится мне, как они выполняют распоряжения. Надо бы и мне парочку подобных слуг прикупить. Не поможете?
— Боюсь, это невозможно, — проговорил я и замолчал.
Биридий явно не удовлетворился моим кратким ответом. Обиженно насупился и буркнул:
— Вы не подумайте, что я с пустыми руками да на халяву. Заплачу золотом! Мне бы парочку всего. Перед соседями похвастаюсь. Ну и так… По нраву, что их искать не надо. Крикнул погромче — из любого конца дома услышат и в один миг примчатся. Не болтливые, кормить не надо. Словом, идеальные слуги!
— А вы сумеете с ними совладать? — поинтересовался я. — Знаете, призраки бывают весьма своенравными. Если они решат, что хозяин слаб, то вполне могут сыграть с ним злую шутку. Развлечься, так сказать. Запутать в доме, устроить несколько весьма каверзных ловушек. Нет, конечно, прямого вреда человеку они нанести при всем желании не в силах. Но… Представьте, стоите вы на табурете, свечи в канделябрах, к примеру, меняете. Призрак способен выбить из-под вас стул. Если повезет — вы отделаетесь синяками и ушибами. Если не повезет, то… Сами понимаете. Со сломанной шеей долго не проживешь.
Биридий немного изменился в лице, однако упрямо продолжил:
— Но вы как-то с ними справляетесь? Научите. Или продайте мне мирных, которые не будут пакости делать.
Я невольно усмехнулся. Продать ему мирных. А как их определишь, этих мирных?
— Вы не понимаете, о чем просите, — спокойно начал я. — Не бывает добрых или злых призраков. У них несколько другая логика действий, отличная от человеческой. И в этом нет ничего удивительного, учитывая, что они мертвы. Призрак будет пытаться обрести окончательный покой, а для этого все средства хороши. Если убить хозяина — то и дух, подчиняющийся ему, навеки покинет мир живых. Кроме этого хозяином для призрака является тот, кто призвал его.
— Ну так отлично! — неизвестно чему обрадовался Биридий. — Насколько я понял, хозяином для призрака останетесь вы. Прикажите ему подчиняться мне, и тому не останется ничего иного, как верно служить. Ведь вы будете слишком далеко, чтобы попытаться вас убить.
Я печально покачал головой. Вот ведь упрямец какой! Неужели он не понимает, насколько это опасно? Любое привидение может ослушаться приказа хозяина, если решит, что наказание не последует. Я привык к Тоннису и Райчелу, отношусь к ним почти как к членам семьи, но при этом постоянно держу в уме то, что они в состоянии сделать мне какую-нибудь гадость. Возможно, удерживает их от такого поступка лишь мое обещание освободить их через десять лет верной службы.
