— Как в раю! — вздохнула Кейт. И как не похоже на жизнь в ее родном «Фолти-турс»!
— Bonsoir, Hubert![25]
Кейт потрясло, что Фабьен поздоровался со швейцаром в серой униформе, который поспешил открыть дверцу «мерседеса», чтобы выпустить ее.
— Они паркуют машины гостей в подземном гараже, — сказал Фабьен. — Старший менеджер считает, что, оставаясь у входа, они портят эстетику этого места.
— Неужели? Даже такие шикарные, как твоя?
— Можешь мне поверить, в гараже он окажется самым дешевым. Хотя, возможно, и самым красивым. — Фабьен посмотрел в зеркало на приближающийся ко входу яично-желтый «феррари», за рулем которого сидел маленький лысеющий человек. — Но он станет еще лучше, когда мы вернемся. Дело в том, что машины здесь тоже моют.
Юбер сел в «мерседес» и уехал. Поднявшись вслед за Фабьеном по ступеням, Кейт оказалась в залитом золотым светом холле с мраморным полом и одновременно пришла в восторги испугалась. Все проходившие мимо нее люди выглядели состоятельными и уверенными в себе. Кейт подумала, что их прически смотрятся так, словно каждый волосок мыли и сушили отдельно.
— Ты часто бываешь в этом отеле? — удивленно поинтересовалась она.
— Моя мать останавливается здесь, когда приезжает навестить. Именно поэтому я бедный художник.
— Как это? Ты платишь за нее?
— Нет, но она обожает пить коктейли в роскошных барах. А теперь и я пристрастился.
Кейт доводилась слышать всяческие жалобы на матерей, но эта была самая утонченная.
— Должно быть, твоя мать очень эффектная дама. Фабьен не отрицал этого.
— Но я сильно ее разочаровал. Она хотела, чтобы я остался в Париже на фондовой бирже и хорошо зарабатывал. Узнав о моем решении стать художником, мама пришла в ужас.
Фабьен вел ее через холл, и Кейт, оглядываясь по сторонам, старалась хорошенько все рассмотреть: белые диваны, высокие потолки с лепниной, огромные лампы с гофрированными абажурами и блестящую барную стойку, где бармены в белых пиджаках смешивали и разливали напитки. Они прошли мимо больших, ярко освещенных витрин, заполненных туфлями и бриллиантами, и снова оказались на улице.
— Кейт, посмотри, какой потрясающий вид!
Она поняла, что они вышли в сад за отелем, — правда, такого ей еще видеть не приходилось. Они стояли на верхней площадке широкой лестницы—двойника той, по которой поднимались в отель. У ее подножия начиналась аллея — широкая, как взлетно-посадочная полоса, — она вела через изумрудные луга к искрящейся глади моря. Над водой возвышались голубые неровные скалы потрясающей красоты.
— Эстерель, — сказал Фабьен, — небольшой горный хребет справа от Канн.
— Как в раю! — еле слышно пробормотала Кейт.
— Но люди здесь далеко не ангелы, — прошептал Фабьен, выводя ее на заставленную столиками террасу с белым навесом. — Это еще одна причина, почему мне здесь нравится. Можно почерпнуть массу новых идей для картин. Что-нибудь выпьешь?
— Пожалуй, да.
Они сели за столик, и все присутствующие в баре тут же повернули головы в их сторону.
— Все они надеются, что следующим сюда войдет Джордж Клуни, — тихо сказал Фабьен, — или Элизабет Херли. Ведь по время кинофестиваля они живут здесь.
— Правда? И сейчас тоже?
Фабьен равнодушно пожал плечами:
— Они мне не интересны. Мне нравятся, — хитро прошептал он и близко наклонился к ней, — неизвестные люди, которые приходят в такое место. Странные пары, когда невозможно догадаться, что удерживает их вместе. То есть догадаться, конечно, можно, потому что обычно это две стандартные причины.
Кейт огляделась по сторонам. Тучный мужчина лет шестидесяти внимательно смотрел на девушку, похожую на молоденькую боснийскую поп-певицу, которая пила какой-то шипучий ярко-розовый коктейль. За другим столиком рядом с пожилым, явно богатым мужчиной сидела — со скучающим видом уставившись на деревянную шахматную доску — девушка, похожая на Лорен Хаттон.
— Какие именно? — поинтересовалась Кейт.
— Секс и деньги, естественно. — Фабьен взглядом показал ей на пару, сидевшую перед ними.
Стильный молодой человек с тщательно взъерошенными светлыми волосами пил шампанское в компании женщины с внешностью постаревшей Бетт Дэвис. Кейт завороженно смотрела на ее нарисованные брови, красные губы, яркие румяна и чрезвычайно худые ноги в туфлях на невероятно высоких каблуках.
— Это его бабушка? — с сомнением прошептала она.
Фабьен покачал головой.
— Ты думаешь, он жиголо? — Кейт пришлось сдерживаться, чтобы говорить тихо. Это же реальный прототип ее героя! Она принялась разглядывать его, подмечая каждую деталь: очень тихая, отрывистая речь, гладкое лицо и льстивая, отсутствующая улыбка и холодный взгляд.
Официант в белом пиджаке загородил его от Кейт.
— Месье, как обычно? — почтительно обратился он к Фабьену.
— Да, пожалуйста, Антуан.
— А мадам?
— Я буду то же самое.
Официант вернулся с подносом и принялся расставлять на столе блюдца с оливками, орехами и солеными крекерами—в таком количестве, что ими можно было бы накормить небольшую компанию.
Оказалось, что обычно Фабьен заказывает большой, с огромным количеством пузырьков коктейль с шампанским в высоком запотевшем бокале с тонкой полоской лимона сверху.
Кейт сделала глоток и почувствовала, как крепкий холодный напиток, словно бомба, разрывает желудок.
— Вот это да! Он сбивает с ног не хуже Бэкхема.
Она подняла бокал, глядя сквозь стекло с каплями влаги на золотое вечернее небо. А потом, откинувшись на белые подушки, вдохнула аромат трав, моря и духов, смешанный с запахом шика и богатства, который витал здесь повсеместно.
— Вот видишь? — Фабьен с удовольствием закурил. — На Ривьере есть не только кафе «Де ла пляс»… В чем дело?..
Кейт в шоке разинула рот.
Боснийская поп-певица и ее пожилой друг встали и ушли, весело смеясь, и к столику провели другую пару. Сердитый мужчина, одетый во все черное, очень маленький и толстый, с жирными седыми волосами, и хрупкая блондинка. Кейт тут же поняла, кто именно ехал за ними в черном лимузине, — киномагнат, организатор покерных вечеринок и хозяин элитной недвижимости, которая не пользовалась спросом. На террасу вошел Марти Сен-Пьер. Судя по всему, он был в ярости. Похоже, с Питером Хардстоуном его роднили не только неудачные вложения в недвижимость, но и отвратительный характер.
И на этом сходство не заканчивалось. Жена Сен-Пьера при ближайшем рассмотрении оказалась очень похожей на миссис Хардстоун. Судя по всему, она тоже прослушала полный курс «школы молодящихся старушек». На лице у нее был толстый слой макияжа, светлые волосы блестели — над ними явно потрудился дорогой специалист по окраске волос. Beроятно, лет двадцать назад она была очень хорошенькой — изящной и с большими глазами, но время и земное притяжение смягчили овал лица и еще сильнее скосили ничем не примечательный подбородок. На ее пальцах с ярким маникюром блестели бриллианты, дизайнерские джинсы сидели низко на бедрах, а на футболке блестящими кристаллами было выложено слово «Попбитч». Ансамбль завершал крошечный джинсовый пиджак.
К ним тут же подбежал официант.
— Вы будете ужинать сегодня, месье Сен-Пьер? — Кейт показалось, что он был бы счастлив услышать отрицательный ответ.
— Да, — прорычал толстяк, жуя сигару размером с небольшое дерево.
