Имя нам – Легион

служило колоссальное надувное корыто с чистейшей аэрируемой водой, где плавали золотые карпы. Корыто стояло под окном и называлось мини-бассейном. Предназначалось оно для «психической релаксации» – созерцания серебра воздушных пузырьков и золота рыбьих тел.

Я же, варвар, в нем купался.

«Сходить, окунуться разок, что ли?» – подумалось мне. Нет, не хочется. К тому же не особенно и жарко. Не жарко, устал как собака, плотно поужинал, книгу почитал. Отчего же не идет сон? Кажется, впервые в жизни. Глупо.

Глупо? Конечно. (Цветок сознания резко перебросило в следующую прорубь и начало колотить о ледовые стенки.) Все глупо. А глупее всего война эта непонятная. Зачем Братьям земные наемники, скажите на милость? Хорошо, пока тактика онзанов примитивна: скопом, со шмотками, с бабами, с развернутыми знаменами и шашками наголо переть на рожон, мы еще можем сгодиться. Как «живцы» в ареалах зачистки. Как исполнители контрольных выстрелов по недобитым перфораторами онзанам. Как живые мизерикорды широкого профиля. Ну а что дальше?

Дальше-то что?

Дойдет же когда-то наконец до туповатых членистоногих, что можно и по-другому голодную экспансию развивать. Когда поползут они не дурными толпами, неделю собирающимися подле входа в червоточину, а поодиночке да небольшими группами. Да без явного предварительного обнаружения намерений… Когда начнут вдруг выскакивать, как чертики из табакерки в самых неожиданных местах. Когда уже не уследишь: кто? где? сколько? и когда? – зачем мы тогда станем нужны? Сидеть у каждого прохода в дозоре? Палить во все, что движется? Глупо.

Глупо, бесперспективно, ненужно! Значительно проще и надежней оборудовать горловины штолен боевыми станциями (лучше автоматическими) да и громить прямой наводкой всякого, кто сунется на расстояние уверенного поражения.

Не милосердно? Жестоко?

Чушь! Чушь и надувательство все эти байки о «милосердном» оттеснении онзанов. Во-первых, куда их оттесняют? И, во-вторых, многие ли из них остаются в живых после наших «гуманных» операций? «Точечные ракетно-бомбовые удары, практически не поражающие мирного населения», – это и мы проходили. И до сих пор проходим. И долго, наверное, еще будем. И цену этому вранью отлично знаем.

Разве можно назвать милосердным изгнание голодных толп переселенцев (какие, к черту, интервенты!) на вытоптанные, бесплодные, предельно оскудевшие территории? Там же больше жрать нечего! Неужели не ясно, что голод, эпидемии, отчаяние, отсутствие какого бы то ни было просвета в будущем, уничтожают их намного эффективнее и мучительнее, чем плазменные пушки?

Или с глаз долой – из сердца вон?

А сегодняшнее побоище при дабагской деревне? Братья оскалили зубы, и оказалось, что клыки их остры, а желудки вполне терпимы к живому мясу. И ни слезинки. Чай, не крокодилы. Да и перед кем комедию ломать. Перед кем? Наемники, они ж ребята свойские. Даже обрадовались, что позволено наконец-то наподдать зловредам, спасая братьев по крови и плоти. И не только обрадовались – любопытствовать осторожно начали. Дескать, не пора ли и дальше эдак-то решительно воевать? Может быть, пришло время отказаться от полумер, проблемы нашествия онзанов определенно не решающих? Если неразумный враг не сдается заведомо сильнейшим, то судьба его, простите, какова?..

– Sic! – вскричал я, соскочив с кровати, набросив простынку на манер римской тоги и задрав к потолку указательный палец.

Вот оно! Кажется, у клубочка обнаружился-таки хвостик. Попробуем потянуть? Да отчего бы нет!

Нам помазали губы кровью, и вкус ее нам понравился. Мы уже ждем продолжения. «Это как наркотик, – откровенничал мой сосед по общежитию Димка о сексе, которым буквально одержим. – Стоит раз попробовать, потом не остановишься!»

А кровь? Что секс рядом с нею? Смешная забава для юнцов и юниц…

Мне стало жарко.

Я выбежал из казармы и хлопнулся плашмя в бассейн. Карпы заметались. Прохладная вода хоть и остудила тело, но мозги продолжали кипеть. Мысли налезали друг на друга, пытаясь пробиться в первый ряд.

Хищник, отведавший человечины, становится людоедом. Аксиома. Солдат, прошедший войну, остается солдатом навсегда. И это – аксиома тоже. Остается солдатом и до самой смерти ждет, когда его снова позовут в бой. Или не ждет, а уходит сам. Противник найдется. Беспременно найдется…

Дома, на Земле, мы ждали. Может как я, не сознаваясь в этом перед собою, но – ждали. Тут-то и появились агенты Больших Братьев и поманили нас войной. Напитали войной. И мы уже не хотим останавливаться. Мы уже не можем остановиться. Дайте нам врага! Дозу! Дозу!!!

– Зараза! – Я в ярости хлопнул ладонью по воде.

Звук получился такой, что я вздрогнул и с опаской уставился на расходящиеся волны – не начнут ли всплывать кверху пузом контуженые карпы. Не мог я также сбрасывать со счета реальную перспективу получить от сослуживцев урок о правилах добрососедского общежития.

Карпы не всплыли. Зато открылось окно. Всклоченный Генрик, протирая волосатыми кулачищами глаза, недовольно спросил:

– Рыбу глушишь, браконьер?

– Вроде того, – сказал я, чувствуя по достаточно миролюбивому тону, что удастся отделаться без травм. – Прости, Гена, задумался.

– Что, серьезно? – изумился он. – Да ладно, не расстраивайся. Все мы этим пороком время от времени страдаем. Даже, веришь ли, я. Для чего ж волну-то гнать? Неужто так все плохо?

– Плохо, Генка! – сознался я. – Хреново, чего жеманничать.

– Ну, так заходи, обсудим, – сказал он. – Зачем в одиночку маяться…

Я скопом вывалил на него весь ворох подозрений и догадок. Сбивался, перескакивал с одного на другое,