как человек. Следует инстинктам.
— Ты знаешь, где он сейчас?
— Где-то в северной части Канады. Конкретнее сказать не могу. Он не обращает внимание на государственные границы.
— Ни намека на его…
— Нет, он не вернется, Белла. Прости.
Я сглотнула.
— Окей, Сет. Понятно. Я очень хочу, чтобы он вернулся.
— Ага. Все мы тут хотим.
— Спасибо, что рассказываешь, Сэт. Знаю, что остальные не очень довольны этим.
— Ну, скажем, они не самые большие твои поклонники, — весело согласился он. — Фигня это, как я думаю. Джейкоб сделал свой выбор, а ты сделала свой. Джейк не в восторге от их настроений. Правда, он не слишком рад и тому, что ты интересуешься им.
Я задержала дыхание.
— Я думала, он с тобой не разговаривает?
— Он не может скрыть свои чувства от нас. Хотя и старается.
Значит, Джейкоб знает, что я переживаю. Не уверена в своих чувствах по этому поводу. Ну что ж, пусть он хоть знает, что я не забыла его окончательно. Наверное, он думал, что я способна на такое — с глаз долой из сердца вон.
— Надеюсь, я увижу тебя на … свадьбе, — сказала я, чуть скрипнув зубами на последнем слове.
— Ага, я и мама придем. Классно что ты нас пригласила.
Я улыбнулась его энтузиазму. Хотя, идея пригласить Клирвотеров принадлежала Эдварду, я была рада, что он придумал это. Если придет Сэт — будет хорошо — связь, хоть и тонкая, с моим шафером.
— Без тебя, будет совсем не то.
— Передавай Эдварду привет.
— Конечно.
Я тряхнула головой. Дружба между Эдвардом и Сэтом все еще пугала меня. Хотя это было доказательством того, что это реально. Что вервольфы и вампиры могут прекрасно общаться друг с другом, если захотят.
Не все радовались такой возможности.
— Эх, — сказал Сэт понизив голос. — Леа приперлась.
— Понятно. Пока!
Сэт положил трубку. Я оставила мобильный на сидении. Теперь нужно было морально подготовиться к встрече с ожидающим меня дома Чарли.
Мой бедный папа, у него сейчас столько забот.
«Сбежавший» Джейкоб был соломинкой, в грузе всех папиных проблем. Он сильно переживал за меня, свою едва достигшую совершеннолетия дочь. Которая совсем скоро станет замужней дамой. Всего через несколько дней.
Я медленно шла под не очень сильным дождем, вспоминая тот вечер, когда мы с Эдвардом рассказали ему…
Как только послышался звук подъезжающей машины Чарли, кольцо внезапно потяжелело, будто стало весить сто килограмм. Мне хотелось спрятать руку, сунуть ее в карман, или сесть на нее, но Эдвард крепко держал ее, выставив вперед, в своей прохладной крепкой хватке.
— Белла, перестань волноваться. Пожалуйста, изволь вспомнить, ты не в убийстве будешь признаваться.
— Легко тебе говорить.
Я прислушивалась к зловещему звуку отцовских ботинок топающих по тротуару. Ключ повернулся в уже открытой двери. Звук напомнил мне тот момент в кино, когда жертва соображает, что забыла закрыть дверь на замок…
— Белла, успокойся. — прошептал Эдвард, прислушиваясь к моему учащенному сердцебиению. Дверь распахнулась и ударилась о стену, я вздрогнула.
— Привет, Чарли, — совершенно спокойно произнес Эдвард.
— Нет! — прошипела я сквозь зубы.
— Что? — прошептал Эдвард в ответ.
— Подождем, пока он снимет оружие!
Эдвард усмехнулся и свободной рукой провел по своим взлохмаченным бронзовым волосам.
Чарли появился из-за угла, все еще в униформе, все еще с пистолетом, он попытался не кривиться, заметив нас вдвоем на кресле. В последнее время, он старательно пытается относится к Эдварду получше. Похоже, сегодняшнее признание, убьет эти попытки на корню.
— Привет, ребята. Как делишки?
— Мы хотели поговорить с тобой, — сказал Эдвард. — У нас — хорошие новости.
Выражение лица Чарли моментально переменилось из натянутого дружелюбия в черное подозрение.
— Хорошие новости? — рыкнул Чарли, глядя прямо на меня.
— Папа, присядь.
Он приподнял бровь, секунд пять глядел на меня, протопал к креслу, и, держа спину прямо присел на самый край.
— Папа, не принимай так близко к сердцу, — произнесла я, после затянувшегося молчания. — Все в порядке.
Эдвард скорчил гримасу, и я поняла — это его реакция на слово «в порядке». Он употребил бы нечто типа «прекрасно», «отлично» или «замечательно».
— Конечно, Белла, именно так. Если все так классно, почему ты потеешь?
— Я не потею, — соврала я и отвернулась от его хмурого лица. Обернувшись к Эдварду я провела правой рукой по лбу, убирая доказательства.
— Ты беременна! — взорвался Чарли. — Ты беременна, да?
Хоть сам вопрос и предназначался мне, теперь Чарли свирепо мерил Эдварда взглядом, и могу поклясться, я видела, как его рука дернулась к пистолету.
— Нет! Конечно, я не беременна! — мне хотелось ткнуть Эдварда локтем под ребро, но я знала, что толку от этого не будет никакого, только синяк себе заработаю. Я ведь предупреждала Эдварда, что люди сразу же решат именно так! Какая еще может быть причина, чтобы выходить замуж в восемнадцать лет? (Его ответ заставил меня выпучить глаза от удивления, он ответил: «Любовь». Ага, конечно.) Чарли перестал свирепо сверкать глазами. Обычно по моему лицу было очень просто понять, когда я говорю правду, и он поверил мне.
— О. Прости.
— Извинения приняты.
Долгая пауза. Через некоторое время, я догадалась, что они ждут от меня речи. В полном ужасе, я посмотрела на Эдварда. Слов у меня не получалось, я просто не могла ничего сказать. Он улыбнулся мне, расправил плечи и повернулся к моему отцу.
— Чарли, я все перепутал. По традиции, первым мне следовало спросить тебя. Так получилось, и я вовсе не хотел демонстрировать тебе свое неуважение, но так как Белла уже сказала мне «да» и я не хочу лишать ее выбора в этом вопросе. Так что, вместо ее руки я прошу твое благословение. Чарли, мы собираемся пожениться. Я люблю ее больше всего на свете, больше жизни, и по чудесному совпадению, она разделяет мои чувства. Ты благословишь нас?
Он говорил так уверенно, так спокойно. Всего на долю секунды, прислушиваясь к абсолютной уверенности в его голосе, я испытала редкий момент понимания. Я моментально увидела, как окружающие воспринимают его. За один удар сердца, эта новость обрела смысл.
И тут я обратила внимание на Чарли, он смотрел на мое кольцо.
Я перестала дышать, пока его лицо меняло цвет — бледность сменилась краснотой, краснота фиолетовым оттенком, фиолетовый сменился синим, я уже поднялась к нему — не знаю, что именно я
