Арийская теорема

догадываетесь, был языком синтетическим, флективным, в диалектном отношении однородным. В его морфологической структуре присутствовали корни, аффиксы (т. е. приставки и суффиксы) и флексии. Существительные и прилагательные, как это вообще положено для приличных ИЕ языков, характеризовались категориями рода (мужск., женск., средн.), падежа (восемь падежных форм) и числа. У глагола имелись категории лица, числа, залога, наклонения, времени.

Непосредственным потомком древнеперсидского языка и предком новоперсидского стал пехлеви (средне-персидский, букв, парфянский), ок. III в до н. э.²¹⁶ — VIII–IX вв. н. э. А вот уже пехлеви являлся языком в основном аналитического типа. Древние категории рода и падежа в нем были утрачены. Категория определенности/неопределенности у существительных выражалась с помощью артиклей, связь слов в предложении осуществлялась с помощью предлогов и послелогов, порядка слов и специальной относительной частицы (изафетный показатель). И т. д. и т. п. Современный персидский язык (фарси) в настоящее время можно назвать аналитическим с полным на то правом.

Каковы же причины перехода синтетической структуры древнеперсидского языка к аналитической структуре новоперсидского? Вернее будет поставить вопрос другим образом, каковы причины разрушения грамматики языка авестийских ариев? Данные причины следует искать в исторических событиях. Известно, что Иран неоднократно подвергался разного рода нашествиям и завоеваниям. Так, к примеру, именно арабское завоевание Ирана и включение его в состав Халифата послужило причиной глубоких изменений в иранском языке. Арабское господство оставило большой след в иранской грамматике и фонетике и, в конечном итоге, привело к образованию фарси. За арабским завоеванием последовало вторжение тюрок- сельджуков в середине XI века и т. д., все это привело к тому, что в настоящее время в тюркских, иранских и арабских языках насчитывается большое количество общих лексем, что, конечно же, не дает оснований для признания их генетической близости. Короче говоря, как пишет Д. И. Эдельман: «Различная социолингвистическая ситуация в разных регионах древнеиранского мира породила и различные результаты в структурах разных языков, включая стремительное упрощение древней флективной системы древнеперсидского языка, которое можно расценить как его пиджинизацию (курсив мой. — К.П.) (подробнее см. Эдельман Д. И. К реконструкции социолингвистической ситуации древнеиранского мира²¹⁷), ср. также сходные преобразования индоарийской системы²¹⁸»²¹⁹.

Как известно, авестийские арии (иранцы) и ведические (индоарии) имели общих предков, пришедших в Пенджаб около 1500 г. до н. э. Более чем очевидно, что и санскрит (развившийся из общеарийского язык Вед) ждала та же участь, что и древнеперсидский, т. е. постепенное разрушение и разложение под воздействием языка местного населения и последующих волн завоевателей. Однако произошло следующее. В период от VI до II вв. до н. э. (точнее установить невозможно) гениальный древнеиндийский филолог Панини составил первую в истории Индии нормативную грамматику санскрита, «Аштадхьяи», в которой исчерпывающе описал фонетику, морфологию и синтаксис санскрита. И сейчас мы можем утверждать со всей определенностью, что индоевропейский праязык являлся, во-первых, синтетическим, во-вторых, флективным языком. Грамматически санскрит характеризуется богатством словоизменения. В нем существует восемь падежей, три числа в именах (единственное, двойственное и множественное), множество глагольных форм, мощное словообразование и прочие инструменты, с помощью которых можно описать все что угодно, от любовных чувств до технического устройства сложного механизма.

Итак. Сделаем следующее предположение. Разделение в семье ИЕ языков, скорее всего, можно провести по линии синтетичность-аналитичность. ИЕ языки, сохранившие свою синтетическую структуру, являются прямыми наследниками и продолжателями единого арийского праязыка. Аналитические же ИЕ диалекты, просто-напросто, созданы на основе ИЕ языков, их отличием является разрушенная исходная ИЕ грамматика и морфологическое устройство.

Таким образом, у нас в наличии имеются две лингвистические ИЕ группы: 1. Славянские языки, кроме болгарского, из древних — санскрит, латынь, древнегреческий и др. языки, сохранившие ИЕ синтетизм и флективность; 2. Английский, французский, болгарский, различного рода креолы, койне и пиджины и пр. аналитические диалекты созданные на индоевропейской словарной базе.

Что касается германских языков вообще, а не только английского, то в настоящее время все они приближаются к изолирующе-аналитическому структурному типу и удаляются от синтетического- флективного индоевропейского прообраза, хотя и в разной степени. Так, современные немецкий, фарерский и исландский еще сохраняют флективность. Причину разрушения исходной ИЕ грамматики в германских языках можно приписать действию неарийского субстрата, влияние которого особенно заметно также в общем сдвиге артикуляции и в лексическом составе, который содержит ряд слов неиндоевропейского происхождения. Как писал Антуан Мейе: «Германский язык, столь резко порвавший с индоевропейскими навыками, является индоевропейским языком, на котором говорит новая народность, принявшая индоевропейский, но произносящая его частично на новый лад; завоеватели, принесшие с собой индоевропейский язык, не были ни достаточно многочисленны, ни достаточно могущественны, чтобы навязать свой способ произношения; население, покоренное ими и принявшее их язык, способствовало распространению типа произношения, отличного от старого, и новых тенденций»²²⁰.

Здесь следует сделать важное замечание. Образование аналитических ИЕ диалектов всегда связано с какими-то историческими обстоятельствами, а в их создании участвуют как минимум две разноязыковые группы. Обычно данными обстоятельствами являются завоевание, колонизация и т. д., хотя иногда образование пиджинов может быть вызвано торговыми контактами.

Так, к примеру, известен русско-норвежский пиджин, руссенорск, который представлял из себя язык, использовавшийся при общении торговцев и рыбаков на русском и норвежском побережье. Когда возник руссенорск, не известно, известно, что в начале XIX века он существовал. Вышел он из употребления после закрытия границы в 1920-х годах. Руссенорск отличался тем, что доля русской и норвежской лексики в его словаре была приблизительно одинакова. Одной из особенностей морфологического оформления лексики руссенорска следует отметить суффикс — от- непонятного происхождения и совершенно не имеющий какого-либо смыслового значения. Он присоединялся как к русским, так и к норвежским корням: smottrom «смотреть, видеть», robotom «работать», kralom «воровать», betalom «платить» и т. д.

Что еще следует отметить? А. Мейе не зря упоминает тот факт, что, для того чтобы навязать побежденному населению свой способ произношения, завоеватели должны быть весьма многочисленными по сравнению с местными общностями. Можно задаться вопросом, а зачем вообще завоевателям навязывать свою фонетику и грамматику? Дело в том, что им это, собственно говоря, не надобно, однако фонетические искажения языка (акцент) и неправильная речь (что-то вроде слющай, дарагой, конь убрать, да?) провоцируют на насмешки, а при определенном психологическом отпоре и на прямую агрессию. Таким образом, искажение и упорствование в этом искажении чуждого для германцев арийского языка могло быть для них знаком противопоставления завоевателям, свидетельством глубокой чуждости арийской и германской культур. Тогда как фонетическое сближение может свидетельствовать о стремлении к приспособлению под чужую речь и о комплиментарности этносов.

На этот счет есть любопытная теория видного английского лингвиста Р. Якобсона, который считал, что могут существовать даже целые межэтнические фонетические союзы. «Так, противоположение палатализованных (или мягких) и непалатализованных (или твердых) согласных ощущается как фонологическая доминанта русского и соседних с ним языков… Языки, обладающие последовательно проведенным противопоставлением палатализованных и непалатализованных согласных, образуют обширную и непрерывную область. Этот тип сродства расщепляет многие языковые семьи (курсив мой. — К.П.). Так, из славянских языков к палатализующим языкам относятся русский, белорусский и украинский, большая часть польских диалектов и восточноболгарские говоры; из германских и романских языков ни один не принимает участия в этом противоположении, за исключением румынских диалектов, с одной стороны, и языка идиш в Белоруссии — с