огненный клинок, и жертвенное сердце сгорало, не покидая тела обречённого.
— А-а-а-ах-х-х…
До слуха адмирала донёсся многоголосый вздох, похожий на рокот прибоя. Толпа на площади качнулась и снова замерла в благоговейном молчании.
— Иди, моя карающая длань, — император разомкнул сухие губы, — тебя ждёт флот. Не обмани ожиданий Владыки Глубин, да свершится воля его!
Командующий группой флотов «С» почтительно поклонился Великому Кракену и пошёл к ожидавшей его летающей платформе, зависшей на краю террасы.
…Ни адмирал Сугга Хоронити, ни император, ни жрецы даже не догадывались, что на алтаре Владыки Глубин умер не просто шпион с материка, а человек с далёкой планеты, о самом существовании которой не знал никто из саракшиан…
…Курильницы погасли автоматически. Адмирал вывернул на максимум регулятор вентиляции; заполнявшая каюту лёгкая дымка быстро бледнела и рассеивалась. Сознание было ясным и звеняще- пронзительным (послевкусие дурман-травы не имеет ничего общего с алкогольным или наркотическим похмельем), оно обрело гибкость и остроту стального клинка и приготовилось к бою. Время повернулось вспять — пришёл час возмездия.
Айкр не спеша — стрелки-мечи показывали, что до сеанса связи ещё четверть часа, — оделся, пристегнул кортик, зашнуровал сапоги и взял в руки фуражку. Бросил взгляд на своё изображение в металлическом зеркале — внешний вид военного аристократа, командующего группой флотов «С», карающей длани и так далее, должен быть безукоризненным, — и вышел из каюты, оставив за спиной часовых, безмолвно и бесстрастно застывших у её дверей.
Адмирал Сугга Хоронити шёл по стальному коридору своей флагманской субмарины в радиорубку на сеанс связи со штабом флота, со ставкой и с самим Великим Кракеном. Им есть что сказать — ему есть что услышать и принять к исполнению.
Армада вторжения шла в материковое полушарие, с каждым часом приближаясь к берегам Старых Стран.
— Ну, вот и дождались, — Странник хрустнул пальцами. — Мало нам хонтийских самостийников, сумасшедших пандейских девиц и южных варваров, одержимых идеей «всё разрушим до основания», не говоря уже о неуёмных доморощенных деятелях, так теперь ещё приплыли эти мстители — только их нам остро и не хватало. Прямо как в сказке о Золотом Петушке: «смолоду был грозен он и соседям то и дело наносил обиды смело», а под старость «соседи беспокоить стали старого царя, страшный вред ему творя». Впрочем, ты этой сказки наверняка не знаешь — другому вас нынче учат.
Максим не знал. Он хотел было уточнить, почему Сикорски называет островитян «мстителями» (а то, что речь идёт о жителях Островной Империи, Каммерер уже понял — ну кто ещё может приплыть к берегам истерзанного материка?), однако удержался: слишком уж часто ответы Рудольфа оборачивались обидными щелчками по его самолюбию. Нет, Максим понимал, что в истории Саракша (как впрочем, и в истории Земли) он, мягко говоря, не слишком большой специалист (а как прогрессор — так вообще величина, близкая к нулю), но сколько можно тыкать его носом в мокрое, как нашкодившего котёнка? Максим всё-таки человек, и действовал он из лучших гуманистических побуждений, а сейчас изо всех сил старается исправить последствия своего поступка. Или они там в КОМКОНе забыли понятие «уважение к личности», чёрт бы их всех побрал? Однако сейчас не время и не место для рефлексий, решил Максим — ситуация слишком серьёзная.
— Сведения точные? — осторожно спросил он.
— Точнее некуда, — Странник криво ухмыльнулся, — из первых рук. Лёгкий крейсер прибрежного патруля донёс об обнаружении девятнадцати белых субмарин, появившихся одномоментно на очень ограниченной акватории, неподалёку от главного порта западного побережья. А через три минуты связь оборвалась. Догадываешься, что это значит? Славных моряков этого крейсера уже доедают рыбы, массаракш! А островитяне, я так полагаю, уже высаживаются на материк.
— Рудольф, я давно хотел вас спросить: что вообще известно об Островной Империи? С кем нам предстоит столкнуться на этот раз?
— Для обстоятельной лекции времени нет, — Сикорски бросил взгляд на часы. — Хотя всё известное об этой империи можно изложить за несколько минут: подробных сведений о ней мы не имеем. Пять веков назад отважные мореходы с материка открыли два обширных архипелага в другом полушарии планеты и занялись их активным освоением.
— Что-то вроде прогрессорства?
— Прогрессорства? — глаза Рудольфа Сикорски блеснули злым зелёным огнём, словно у рассерженного кота. — Как выглядело это прогрессорство, ты можешь узнать из истории Земли — были у нас очень схожие сюжеты. Однако на Саракше история выкинула фортель: островитяне-антиподы не упали ниц перед «белыми богами», а объединились и устояли. И продержались пятьсот лет, то воюя, то торгуя, искусно лавируя между интересами шести великих держав и при этом не позволяя жителям материка обосноваться на своей земле. А что такое есть Островная Империя — это нам неизвестно: все наши попытки забросить туда агентуру оказались тщетными. Достоверно одно: островитяне многочисленны, агрессивны, воинственны, жестоки и люто ненавидят обитателей материка.
Максим молчал, переваривая услышанное.
— И ещё одна интересная деталь, — продолжал Странник. — Островитяне — айкры, как они себя называют, — перед боем входят в наркотическое состояние, чем-то похожее на амок или на состояние берсерка у древних викингов. Есть там у них такая дурман-травка, вот они её и пользуют. И превращаются в боевых биороботов — бесстрашных, нечувствительных к боли и усталости и одержимых неистовым желанием убивать, нимало не заботясь при этом о собственной жизни. Это тебе ничего не напоминает?
— Эффект излучателей…
— Верно. Похоже, в ДНК саракшиан есть какой-то дефект — или особенность, это уже не так важно, — делающий их очень восприимчивыми к разного рода психофизиологическим воздействиям. К слову сказать, так же считает и наш общий знакомый Аллу Зеф — он теперь снова работает по специальности, у меня. И есть у меня местные умельцы, изучающие ДНК-цепочки. Я им дал образец ДНК землянина — под видом ДНК мутанта, естественно. Отличия имеются, и это при почти полной генной идентичности землян и саракшиан. Интересно бы взглянуть на ДНК ребёнка от межпланетного брака…
При этих словах Странник внимательно посмотрел на Максима, но тот сделал вид, что не заметил пытливого взгляда шефа — говорить о своих отношениях с Радой ему сейчас хотелось меньше всего.
— А что известно о реальной боевой мощи Островной Империи? — спросил он, уводя разговор от нежелательной темы и возвращая его в практическое русло.
— Ничего, — Сикорски жёстко усмехнулся, — или, точнее, чуть больше, чем ничего. Военный флот Островной Империи насчитывает, по косвенным данным, несколько тысяч белых субмарин; точное число неизвестно. Вооружение — артиллерийские орудия, тяжёлые и автоматические скорострельные; ракеты класса «поверхность-поверхность»; торпеды. И десантные отряды, офицеры которых коллекционируют засушенные головы убиенных неприятелей, есть у островитян такой старинный обычай. Вот такой будет у нас противник, Максим.
Да, головы, подумал Максим, вспомнив, что они с покойным Гаем видели на борту белой субмарины. Отрезанные головы — дикость какая…
— Во время атомного побоища, искалечившего весь этот материк, — услышал он голос Странника, — островитяне отсиделись за морем-океаном, а потом весьма решительно заявили о себе. Флот старой империи они истребили практически начисто — все её броненосцы, все эти «Сокрушители утёсов» и «Потрясатели морей» давно ржавеют на дне. После прихода к власти Неизвестным Отцам было как-то не до восстановления флота — хватало у них других насущных забот. И белые субмарины стали полновластными хозяйками океана: Островная Империя владеет всеми морями планеты — ни одно плавсредство крупнее самодельного плота не рискнет отойти от берегов континента даже на сотню метров. Белые субмарины обычно атакуют побережье поодиночке, иногда эскадрами в несколько десятков единиц, но на этот раз подводных лодок, по данным с орбиты, многие сотни, если не тысячи. Стратегия айкров непонятна — такое
