— Поедете на машине с Петром.
— Отлично.
После разговора с Мигулько я сделала менее важные звонки, и в итоге не дозвонилась только до Латковского. Но я понадеялась, что он меня простит, — Зоя сказала ему, что я уезжаю в командировку. Хотя по уму-то надо было его допросить перед командировкой….
Часа через полтора, когда я исчерпала список и наконец пристроила на законное место слегка сплавившуюся телефонную трубку, Сашка вволю поизображал, специально для меня, жгучего ревнивца, и только после этого поинтересовался, где мы будем ночевать.
Понятно, что ко мне ехать нельзя. Даже если я не буду снимать телефонную трубку, я все равно не смогу абстрагироваться от телефонного маньяка.
— Маша, неужели действительно за такое телефонное хулиганство нельзя привлечь к ответственности?
— Нет.
— И получается, что мы все совершенно беззащитны в таких ситуациях?
— Практически да.
— Что за бред?
— Знаешь, Саша, — устало сказала я, — если речь идет о нашем законе, то про логику порой можно забыть. Наверное, дело в том, что нашим законодателям не звонят по ночам телефонные маньяки.
— А я такую историю слышал, — не успокаивался Сашка, — про то, что к одному помощнику прокурора пришла женщина на прием и пожаловалась, что ей по ночам кто-то звонит и угрожает.
— И что же помощник прокурора? Стал дежурить по ночам у ее телефона?
— Нет, он ей сказал, что ничем помочь не может. Мол, закона такого нету, привлекать к ответственности за то, что кто-то по телефону звонит..
— А как насчет угроз?
— А как доказать, что ей действительно кто-то угрожает?
— Поставить ей на телефон записывающее устройство.
— А где гарантии, что не она сама организовывает эти звонки с целью бросить тень на кого-то?
— Это ты придумал такое?
— Нет, помощник прокурора.
— Так; и что же?
— Отказали ей в возбуждении дела.
— И все?
— Нет, не все. Через некоторое время этому помощнику прокурора кто-то стал звонить по ночам домой и угрожать.
— Какой ужас!
— И этот помощник прокурора вызвал заявительницу и возбудил уголовное дело по хулиганству.
— В отношении того, кто ей звонил?
— Нет, в отношении этой заявительницы.
— С какой это стати?
— А он решил, что она мстит ему таким образом за отказ в возбуждении дела.
— Это сюрреализм какой-то.
— Да уж. Маш, ты там в командировке поосторожнее, ладно?
— Да ладно, Саш. Что там со мной может случиться? Я же с Петром еду.
— И это тоже я имею в виду. Звони, ладно?
Я дала торжественное обещание звонить, и с тоской подумала про то, что мне еще писать рапорт с обоснованием необходимости командировки, составлять развернутый план расследования и назначать экспертизы.
— Ну что, поехали ко мне? — предложил Сашка.
— Не хочу, — уперлась я.
— Маша, — произнес он терпеливо, — к себе домой ты не хочешь, ко мне ты не хочешь, а больше вариантов нет. Только здесь остаться.
— Я лучше здесь останусь, — неожиданно для себя сказала я.
Справедливости ради следует отметить, что Стеценко перенес мой очередной закидон с удивительной снисходительностью. Он покладисто сказал:
— Здесь, так здесь. Пойдем, я тебя устрою в комнате дежурного эксперта.
— А почему там? Я здесь хочу! — капризничала я.
— Там спальное место лучше, — уверял Сашка, — но если ты хочешь остаться здесь…
