себе скамеечку. Присев на нее, я подложила под голову свою меховую шапку и задремала. Сквозь сон я слышала какой-то бред Кравченко о том, что он не будет продолжать осмотр… Горчаков позже рассказал, что после того, как я пошла в гардероб спать, «цирк огни не погасил». Кравченко категорически заявил, что при Машке штаны с трупов снимать не может! Трупы мужские, а она женщина, и оскорблять ее нравственность видом их обнаженных гениталий он не будет – не то воспитание! Горчаков попытался ему втолковать, что я работаю следователем десять лет, трупов осмотрела немерено, и в штанах, и без штанов, и не такое видала, но Юра стоял на своем.
Тогда Горчаков объяснил, что я сплю и ничего не увижу. Недоверчивый Кравченко заглянул в гардероб, убедился, что я действительно сплю, но одежду с трупов снял только после того, как поставил между гардеробом и трупами кордон из трех милиционеров, которые своими широкими спинами должны были заслонить от меня непотребную картину…
Но все это было очень давно. Водку я с тех пор в рот не беру даже с пепси-колой.
… С шутками-прибаутками дойдя до родной конторы, мы с Лешкой поднялись на наш этаж и одновременно сунули ключи в замочные скважины; кабинеты наши соседствуют, и если Лешка хочет чаю, он грохает кулаком в стенку – это сигнал. Потом он заходит и спрашивает, что у нас к чаю, и не успокаивается, пока не съедает принесенные мной бутерброды, после чего поглаживает себя по животу и умиротворенно говорит что-нибудь вроде: «Ну, червячка я заморил, теперь можно пойти пообедать». И уходит обедать, а я остаюсь мыть чашки.
Телефоны надрывались в обоих кабинетах. Я нарочно не торопилась, поскольку по опыту знаю, что ничего хорошего в такую рань не скажут. А может, я просто становлюсь пессимисткой?
Я попудрила нос перед зеркалом, открыла форточку, но телефон не успокаивался. Сняв трубку, я услышала спокойный, хорошо поставленный баритон:
– Здравствуйте, могу ли я поговорить с Марией Сергеевной?
Что меня удивило, так это полное спокойствие человека, только что выслушавшего по меньшей мере полсотни гудков, но не проявившего ни малейшего раздражения; интересно, он действительно не раздражен или так хорошо владеет собой?
– Внимательно вас слушаю, – ответила я.
– Вас беспокоит ФСБ, полковник Арсенов Юрий Сергеевич, из отдела борьбы с терроризмом.
– Очень приятно, чем обязана?
– Мария Сергеевна, оказывается, у нас есть общие знакомые: вам большой привет от Николая Ивановича Заболоцкого, он очень тепло о вас отзывается.
– Благодарю.
Ох уж этот наш серый кардинал, по полгода его не вижу и не слышу, а у меня такое чувство, будто я всегда под колпаком.
– Голубушка Мария Сергеевна, как бы нам увидеться? У меня вопросик к вам небольшой. Могу ли я подъехать к вам сегодня?
– Во сколько вы хотите подъехать?
– Да чем раньше, тем лучше, ну вот если я прямо сейчас выеду? Через полчасика буду у вас, годится?
– Хорошо.
Такие незапланированные встречи лучше всего не откладывать: кто знает, куда меня дернут через час…
Только я положила трубку, в дверь просунулась косматая голова Горчакова. Вот интересно: не красавец он, нос картошкой, волосы в стороны, глазки как у поросенка; ну правда, косая сажень в плечах и ростом Бог не обидел; но в остальном – ничего же особенного, что в нем так бабам нравится?
– Маруська, ты будешь на месте в ближайший час?
– А что ты хочешь? Дежурить за тебя я не буду, ты мне и так два выезда должен.
– Вот в трудную минуту хочешь опереться на плечо товарища, а вместо этого поскользнешься на кукише с маслом… Андрюха звонит, спрашивает, будешь ли ты, он хочет подъехать, чего-то ему от тебя нужно.
– Какой еще Андрюха?
– Ну какой-какой! Чеченский герой! Ну, Синцов! Что ему сказать?
– Я буду, только у меня через полчаса человек.
– Надолго?
– Кто его знает? Какой-то Арсенов из ФСБ.
– А что ему надо?
– Приедет – узнаю.
– А ты что, не спросила, чего он хочет?
– А какой смысл? По телефону все равно не скажет.
– Тоже верно. А какие у тебя дела с ФСБ?
– Да никаких пока. Ну пусть твой Синцов подъезжает, если что, у тебя подождет.
Полчаса до встречи с фээсбэшником я провела плодотворно: быстренько настучала на машинке постановление о назначении технической экспертизы документа – нашего вчерашнего трофея – и выпихнула стажера на экспертизу вместе с постановлением и удостоверением майора ГРУ. Буквально через пять минут мой кабинет наполнился благоуханием дорогого мужского парфюма и раскатами барственного баритона. Юрий Сергеевич Арсенов прибыл с огромной коробкой шоколадных конфет, поэтому пришлось поить его кофе.
– Очень приятно, что мы наконец встретились, – говорил мой гость, – я так много слышал о вас и представлял такой грозной, суровой Фемидой. И совершенно не ожидал, что Швецова – это такое очаровательное создание, просто фея…
– А что вас привело ко мне? – прорвалась я наконец сквозь поток елея.
Полковник Арсенов обаятельно улыбнулся.
– Да просто нашел предлог с вами познакомиться. Вы там вчера удостоверение какое-то изъяли, не дадите взглянуть?
В последнюю фразу было вложено столько небрежности, что это бросилось в глаза.
– Вы имеете в виду удостоверение по убийству Шермушенко?
– Да-да. Я, честно говоря, уполномочен руководством попросить вас передать документ в наше распоряжение буквально на пару часиков; наши специалисты глянут в лаборатории и сразу скажут, подделка или нет. Вам ведь все равно экспертизу назначать, а так наши сразу бы и сделали.
Я рассмеялась.
– Юрий Сергеевич, голубчик, я бы вам с удовольствием предоставила это злосчастное удостоверение, но его у меня уже нет.
– А где же оно?!
– Мы его уже отправили на экспертизу. Вы бы сразу, по телефону, сказали, что вас интересует удостоверение, я бы его задержала у себя. А так вышло, что вы зря проехались.
– Милая Мария Сергеевна, отнюдь не зря! Я счастлив, что наконец познакомилcя с вами. А на какую экспертизу отправили – в милицию или вашу, Министерства юстиции?
– На нашу. Позвоните мне недельки через две, или, если хотите, я вам позвоню, как только экспертиза будет готова.
Про себя же я поклялась, что не выпущу из рук удостоверение и уж точно не отдам его комитету; чтоб мне потом вернулось такое же, да другое – не на ту напали!
– Обязательно, вот моя визитка, на обороте я вам напишу номер своего мобильного и пейджер, звоните, и не только по поводу удостоверения, я буду рад слышать ваш милый голосок.
Определенно нервы у него железные. Я представила, как он докладывает руководству, что не выполнил задания… Он тоже наверняка это представил, но у него даже мускул не дрогнул. Он поцеловал мне ручку и, улыбаясь, раскланялся. Никакого разочарования.
Из окна я видела, как Арсенов, оглянувшись, садится в вишневую «девятку», и тут меня осенило, почему он так спокойно воспринял весть о том, что документ на экспертизе. Он сейчас прямым ходом туда поедет и заберет удостоверение, вот почему он заторопился и почему абсолютно не расстроился – какая разница, у кого взять требуемое, у меня или у эксперта.
