данное время на вооружении армии. Не менее важным является — сокрытие уровня отсталости этой техники и распространение о ней заведомо ложной информации. Если внимательно проанализировать суть закрытой информации, то окажется, что основной секрет заключается не в том, что есть, а в том — чего нет.
В свое время Пеньковский, полковник Главного разведывательного управления Министерства Обороны СССР, передал американским и английским спецслужбам именно такую информацию. Хрущев заявил на весь мир, что мы выпускаем баллистические ракеты с такой же скоростью, как выпускают сосиски. Советский Союз действительно тогда обогнал Соединенные Штаты по качеству и эффективности ракет, но количество их было советским лидером явно преувеличено.
Наши потенциальные враги были очень обеспокоены отставанием в создании новых способов доставки ядерных зарядов. Им надо было знать, сколько ракет может достигнуть территории США.
В секретном донесении американской разведке Пеньковский развеял блеф о количестве баллистических ракет. В своем сообщении он писал, что советские ракеты все еще находятся только на стадиях испытания и СССР может запустить всего одну или две ракеты.
Эти секретные сведения о реальном положении дел в ракетостроении стоили нашей стране значительно дороже, чем разглашение какой-либо конкретной технической тайны. Со временем количество баллистических ракет с ядерными боеголовками в Советском Союзе значительно возросло, произошло изменение баланса сил в нашу пользу. Но тогда, в начале 60-х годов, сведения Пеньковского очень сильно повлияли на ход «холодной войны». Они до некоторой степени устранили опасную нервозность в отношениях противоборствующих сторон и их взаимную боязнь. Этим был снижен риск развязывания новой мировой войны. Американцы даже назвали Пеньковского «шпионом, который спас мир».
Глава 3
Изделие
…Все хорошо. И вдруг при общем молчании за десять минут до «часа» раздается голос Берии:
— А ничего у Вас, Игорь Васильевич, не получится!
— Что Вы, Лаврентий Павлович! Обязательно получится! — восклицает Курчатов и продолжает наблюдать, только шея его побагровела, и лицо сделалось мрачно-сосредоточенным.
Если бы вы не успели создать атомное оружие, это оружие испытали бы на своих головах все советские граждане.
Занятия по изучению внутреннего устройства изделий и стендов их проверки подходили к концу. Я уже хорошо ориентировался в электрических схемах выдачи на исполнительные элементы основного импульса срабатывания изделия. Овладел радиолокационным и барометрическим каналами, приводящими изделие к взрыву. Четко прослеживал работу аварийных блоков срабатывания в случае непредвиденных обстоятельств. Несколько раз участвовал в комплексной проверке изделий на работоспособность в качестве рядового участника и в качестве руководителя бригады.
Настала пора практической работы с изделиями: по оснащению, транспортировке и подвеске в бомболюк самолета.
Для радистов оснащение ограничивалось постановкой всех 32 капсюлей-детонаторов на свои рабочие места. Каждый капсюль с величайшими предосторожностями обеими руками подносился к лючку в корпусе и ввинчивался в тротиловую линзу. Имитатор центральной части изделия устанавливала другая группа слушателей.
Проверенное и снаряженное изделие закреплялось на тележке в походном положении и закрывалось брезентовым чехлом. Вручную тележку с изделием выкатывали из здания и подцепляли к машине. Все было готово для транспортировки изделия к самолету. На аэродромных стоянках полигона стояли бомбардировщики Ту-4, Ту-16, М-4 и Ил-28. Это были в те годы основные самолеты-носители атомного оружия.
Тяжелый бомбардировщик Ту-4 с четырьмя поршневыми двигателями представлял собой точную копию американской «летающей крепости» В-29. Именно эти самолеты в 1945 году сбросили первые атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки.
После войны на одном из дальневосточных аэродромов три американских В-29 совершили вынужденную посадку. Пилотов советские представители отправили на родину, а самолеты оставили у себя. Один из самолетов оставался в неприкосновенности как модель, второй — испытывался в полетах, а третий — конструкторы разобрали на 105 тысяч деталей. С каждой из них сделали точную копию и собрали новый самолет. Выполнение работы было поручено конструкторскому бюро Туполева. И хотя это задание Туполев воспринял как оскорбление, точная копия В-29 через год с лишним поступила на вооружение как бомбардировщик Ту-4. Щепетильный Туполев первоначально назвал самолет-копию Б-4 — бомбардировщик четырехмоторный, но Сталин лично исправил Б-4 на Ту-4. По натовской квалификации самолет назывался «Булл» — бык.
Прием воспроизведения точной копии оружия противника известен еще с античных времен. Во время первой Пунической войны Рима с Карфагеном один из карфагенских кораблей попал в руки римлян. Они разобрали его на мельчайшие части, изучили их и воспроизвели, так как он считался вершиной морского искусства. Через 45 дней у римлян уже был современный боевой корабль.
В 50-х годах самолет Ту-4 уже уходил в прошлое. 18 октября 1951 года он сбросил на Семипалатинском полигоне первую серийную атомную бомбу. А вот первую советскую водородную бомбу 22 ноября 1955 года сбрасывал уже Ту-16. Надо отметить, что это была первая в мире водородная бомба, сброшенная с самолета. В США это сделали только в 1956 году.
Дальний бомбардировщик Ту-16 конструкции Туполева впервые поднялся в небо в 1952 году, еще при жизни Сталина. Это была прекрасная воздушная машина со стреловидными крыльями, у основания которых вплотную к фюзеляжу располагались двигатели АМ-3 конструкции Микулина А. А. По натовской классификации Ту-16 назывался «Бэджер» — барсук, зверь агрессивный и опасный, не любящий соседей. Сильное оборонительное вооружение могло себе позволить кое-кого не любить, особенно если этот кое-кто — вражеские истребители. В бомболюке самолета свободно размещались две атомные бомбы. Мог он нести и крылатые ракеты.
Самолет Ту-16 — необычное явление не только в Советском, но и в мировом самолетостроении. В течение 40 лет было создано около 50 модификаций, часть из которых и сейчас находится в строю.
Стратегический бомбардировщик М-4 конструкции Мясищева создавался как первый межконтинентальный самолет. Он имел 4 реактивных двигателя, которые настолько нагружали крылья, что они своими концами едва не касались земли. Для предотвращения этого при посадке на концах крыльев выпускались дополнительные шасси. Основная тяжесть самолета опиралась на две четырехколесные
