Папаша — дож венецианский, Любил папаша — эх! — пожрать. Любил папаша сыр голландский Московской водкой запивать. Папаша — парень компанейский, Вино бокалами глушил, Был полон мудрости житейской, Но только мавров не любил. А не любил он их за дело, Ведь мавр на дьявола похож. И предложение Отелло Ему, что в сердце — финский нож. Был у Отелло подчиненный По кличке Яшка-лейтенант. Он на несчастье Дездемоны Был злой и подлый интриган. И вот в семье случилась драма: У ей платок куда-то сплыл. Отелло вспыльчивый был малый, Жену в два счета задавил. Ой, девки, девки, заглядайте Подальше вы носов своих. И никому не доверяйте Своих платочков носовых. 
Молодость всегда брала свое. 1956 г.
Эта песня, видимо, вызвала какие-то смутные ассоциации у Кузнецова, потому что он, отложив гитару, сказал:
— Не только там, в Венеции, был Яшка-лейтенант, подлый интриган, но таковой есть и у нас в Багерово. Это не менее подлый Левка-интриган. И тоже — лейтенант, тогда как мы так и остались младшими. Это я о тебе, Левка Рожков. Подвел нас под монастырь, а сам остался в стороне.
Кузнецов угрожающе поднялся из-за стола и направился к сидевшему на углу Рожкову. Тот удивленно выпучил глаза, вытер вспотевший лоб и закричал:
— Я то здесь не причем: вы сами в городе затеяли драку, за которую и пострадали. А я в драке не участвовал.
— А из-за кого драка случилась? Из-за тебя да из-за твоей тощей девки, которую мы хотели защитить от местных кавалеров. Ты-то успел до прихода патруля скрыться со своей стервой, а нас, как последних салаг, повязали и отправили в комендатуру.
Воспользовавшись паузой, бывалый Витя Караванский предложил спеть нашу факультетскую песню, сочиненную на лагерных сборах в Воронеже. В ней воспевался незабвенный преподаватель по сопромату Павел Пименович Иванов, человек строгий и радостно-принципиальный. И он запел баском, склонив вперед крепкую голову:
Факультетская песенка В нашем вузе, в нашем вузе дядя Паша, Красота и гордость наша. И все студенты говорят, Что Иванов чудаковат. Припев: Пал Пим, Пал Пим, Пал Пимич, Я расскажу вам без прикрас. Пал Пим, Пал Пим, Пал Пимич, Я по ночам не сплю, все думаю о Вас. Мой товарищ, мой товарищ, как-то сдуру, Начертил не ту эпюру, Тринадцать раз ее сдавал, А Иванов его все гнал. Припев. Если вы, да если вы у Иванова, Пересдать хотите снова, То я скажу вам наперед, Что этот номер не пройдет. Припев. Если с нашим Ивановым ты поспоришь, Чепухи ему напоришь Тогда услышишь ты слова, Что это — плохо, это — два. Припев
