— Я — Митрохин! Спокойно! — Я — Митрохин! — сказал в микрофон Митрохин и вдруг не выдержал, крикнул, перебивая крик Купцова: — Заткнись, Купцов! Не паникуй! Дай мне их на экран, посмотреть…
Купцов нервными движениями нажал несколько кнопок на своем пульте видеосвязи, и тотчас на экране у Стрижа возникло мягкое очертание заснеженного Уссурийского хребта, освещенного зимним закатным солнцем. Над этим хребтом в безоблачном небе стремительно нарастал чудовищной силы гул сотни тяжелых транспортных самолетов и сверхзвуковых «Фантомов». Первое звено израильских истребителей демонстративно шло впереди — низко, открыто, в лоб, напрямую к советской границе. Их серебристые крылья с голубыми шестиконечными звездами Давида, казалось, заполняли экран…
— Прикажите стрелять! Товарищ Митрохин, прикажите стрелять! — снова закричал Купцов. — Плевать на радары! Мы врежем прямой наводкой!
В этот момент включился левый, боковой экран пульта видеосвязи, на нем возникло лицо Дежурного по Центру Космической Разведки.
— Товарищ Верховный Главнокомандующий! Докладывает майор Рогов из ЦКР. По данным космической разведки, американская военная авиация и ракетные части получили приказ о высшей боевой готовности…
— Мои истребители уже в воздухе! — продолжал кричать генерал Купцов с Дальнего Востока.
— Где была твоя сраная космическая разведка десять минут назад? — крикнул Стриж майору Рогову, все еще стоя у окна. — Откуда взялись эти жиды?
— Они взлетели с японского острова Хоккайдо, — спокойно сказал майор. — Я вам докладывал, но ваша связь не работала…
— Хоккайдо?! Откуда столько жидовских самолетов в Хоккайдо? Как они туда попали?
— Этого я не знаю, товарищ Стриж. Спутники их раньше не видели.
— Они над нами! Они над нами! Смотрите! — орал тем временем генерал Купцов, и центральный экран действительно покрылся корпусом проносящегося вблизи израильского «Фантома» — Я атакую! Я ата…
— Отставить! — рявкнул Митрохин, вытер вспотевшее лицо и сказал устало, охрипше: — Генерал Купцов, слушайте и выполняйте. Никакой стрельбы! Это израильтяне везут хлеб нашим евреям на Дальнем Востоке. Наше правительство решило еще раз продемонстрировать миру гуманность русского народа по отношению к нашим гражданам еврейской национальности. Дайте этим самолетам воздушный коридор и свободный проход через границу…
Сильнейший стук хлопнувшей двери сотряс хрустальную люстру, висевшую под потолком кремлевского кабинета. Это взбешенный Стриж вышел, хлопнув дверью.
Митрохин выключил видеосвязь, сел в кресло и, бессильно держа голову двумя руками, тупо смотрел на опустевший экран.
Бартелл встал, полагая, что ему уже нечего здесь больше делать. Но в этот момент вернулся Стриж. У него было решительное лицо и деловая уверенность в крепкой фигуре.
— Так! — властно сказал он Бартеллу с порога. — Садитесь! На каких условиях Израиль подпишет с нами Пакт о взаимном неприменении никаких видов оружия — ни существующих, ни тех, которые могут быть изобретены в будущем?
— Я… я затрудняюсь говорить от имени Израильского правительства. Но думаю, что если вы освободите два миллиона заключенных евреев…
— Нет. Мы их не освободим, — жестко сказал Стриж. — Но мы можем отдать их Израилю на определенных условиях.
— Я могу сегодня же вылететь в Иерусалим, чтобы передать ваши условия.
— Наши условия следующие, — сказал Стриж. — Израиль гарантирует неприменение парапсихологического и всех прочих видов оружия по отношению к СССР и другим странам советского блока. Это первое. Второе: Израиль употребит все, я повторяю, ВСЕ свои возможности, включая эту проклятую парапсихологию, чтобы удержать правительство Китая от интервенции в Сибирь…
Барелл сделал изумленное лицо, хотя он уже хорошо понял идею Стрижа. Два миллиона заключенных евреев сооружали антикитайскую линию обороны и при этом еще и сами были некой формой защиты от китайского вторжения. Даже простое физическое уничтожение этих двух миллионов людей могло задержать китайцев на какое-то время при их рывке в Сибирь. А кроме того, это уничтожение поставило бы Китай на грань войны с Израилем и США. Теперь Стриж решил, что, если уж терять эти два миллиона заложников, то только при условии, что их функции будут выполнены кем-то другим и не менее надежно. И если Китай будет нейтрализован Израилем, Стриж и Митрохин смогут бросить армейские дивизии, привязанные сейчас к китайской границе, на подавление уральского восстания. В 41-м году именно эти сибирские дивизии спасли Москву от захвата немецкими войсками и решили тем самым исход второй мировой войны…
Тем временем Митрохин быстро поднялся с кресла, словно воспарил над ним от идеи Стрижа. И сказал Бартеллу:
— Да, совершенно верно! Израиль сможет получить всех русских евреев в том случае, если мы будем иметь твердые гарантии, что эта история с телефонной связью и прочие парапсихологические и библейские штучки никогда у нас не повторятся, это раз. И Китай на нас не нападет — это два…
— Но как Израиль может гарантировать ту или иную политику Китая? — продолжал разыгрывать изумление Бартелл. Он вовсе не был уверен в том, что новое израильское парапсихологическое оружие способно диктовать волю целым правительствам. Если бы это было так, то на кой черт вся эта операция с продовольственным десантом и его визит в Кремль? Израильтяне могли просто велеть Стрижу, Митрохину и всем прочим антисемитам возлюбить евреев…
— Гарантии пускай предлагает Израиль, — жестко сказал Стриж. — Два миллиона евреев, которых мы можем им отдать, — это реальность. Гарантии о ненападении Китая тоже должны быть реальными, а не просто словами на бумаге. Например, мы не будем возражать, если вместо евреев вдоль китайской границы будут немедленно, в качестве гаранта поставлены войска ООН… — Стриж подошел к пульту видеосвязи, набрал короткий код, и Центральный экран снова показал ему Командный пункт Дальневосточного военного округа. Там несколько высших офицеров молча сидели за видеомониторами и экранами радаров. В стороне, за столом, перед уже пустой бутылкой водки сидел пьяный генерал Купцов.
— Что у вас происходит? — спросил Стриж.
Полковник лет сорока, начальник штаба Дальневосточного, округа, повернулся от своего экрана и сказал без всякой интонации:
— Генерал Купцов отправил вам рапорт о своей отставке.
— Скажи ему, что отставку мы не примем. Еще что?
— Жиды садятся прямо в зоны…
— Покажи.
Полковник нажал несколько кнопок на своем пульте, переключая свою видеосвязь с вертолетом- наблюдателем на кремлевский канал. На экране возникла таежная панорама с круглым горизонтом заснеженной тайги. По всей круговой линии этого горизонта кольцом летали израильские сверхзвуковые «Фантомы», спирали их респирационных следов образовали над Уссурийским краем даже некое подобие купола. Наверху, в зените этого купола, на высоте пятнадцати километров от земли, медленно кружили два «Авакса». А в центре этого купола, на земле, в огромных лагерных зонах, обнесенных заборами из колючей проволоки, происходила захватывающая по зрелищности операция. Звено тяжелых грузовых самолетов нырнуло в крутое пике, пронеслось над тысячами изможденных, испуганных, не верящих в реальность происходящего людей в арестантских ватниках и сбросило прямо на снег между бараками несколько огромных снегоукатывающих машин-катков, поставленных на специальные деревянные платформы. Купола огромных парашютов опустили эти платформы на снег, сила инерции протащила их метров двести, а рядом уже приземлялись израильские парашютисты. Отстегнувшись от парашютных ранцев, они стремительно подбежали к деревянным платформам с машинами-катками, мгновенно освободили их от креплений и еще через несколько секунд эти катки уже строем катили по снегу, готовя посадочную полосу для грузовых самолетов.
Первое звено обутых в лыжи транспортных самолетов тут же зашло на посадку. Рыжебородый командир десантников бежал к столпившимся у бараков людям и что-то кричал им, властно размахивая руками. Столпившиеся у бараков люди стали выталкивать из своих рядов детей, а рыжебородый подхватил на руки
