Однако в одном я все-таки этого Леви переиграл. Я знаю, где он сейчас находится.
— Где же?
Адмирал Риктон взглянул на часы.
— Начальник израильской разведки Бэрол Леви находится сейчас в Пекине, на вилле Предедателя коммунистической партии Китая.
— Что-о?!
— Сэр, именно поэтому я попросил вас принять меня за пятнадцать минут до вашего утреннего брифинга с администрацией. Я понимаю, что на этом брифинге вы собираетесь обсуждать наши отношения с Израилем и Японией в свете их дальневосточной акции. Но мне кажется, что сегодня есть более важная тема. Согласно моим китайским информаторам, на встрече начальника «Моссада» Бэрола Леви с китайским Председателем присутствуют сейчас начальник генштаба китайской армии и начальник их армейской разведки. Извините, но запомнить их фамилии выше моих возможностей, — адмирал умолк.
— И? — нетерпеливо спросил Президент.
— Это все, что я могу вам доложить, сэр.
— Но о чем они говорят?
— Сэр, если парапсихологического оружия нет у израильтян, то у нас его нет тем более. Совещание Леви с китайцами началось ровно четыре минуты назад, и, я думаю, они еще вообще ни о чем не говорят, а по китайской традиции просто пьют чай…
Президент встал. Этот старик Риктон положительно начинает его раздражать. До начала брифинга осталось восемь минут — то есть, семь минут у Риктона ушло только на то, чтобы подойти к сути.
Президент раздраженно подошел к окну кабинета.
— Значит, это и все, что вы мне хотели сказать?
— Я могу доложить вам, сэр, выводы нашего аналитического отдела.
— Выводы я умею делать сам, адмирал, — задумчиво произнес Президент, не поворачиваясь от окна, за которым слякотный февральский дождь смывал снег с лужайки у Белого дома. — Президент проиграл голосование в Конгрессе по вопросу помощи русским повстанцам. Это понизило рейтинг его популярности на двадцать семь процентов. Следовательно, он даже не рискнет ставить перед ООН вопрос о замене евреев в Уссурийской зоне на войска ООН для создания буферной зоны между СССР и Китаем. Потому что арабы все равно провалят это предложение, они не могут позволить увеличить население Израиля на два миллиона человек. Ведь это приведет к увеличению израильской армии на двадцать пять процентов и полному заселению новоприбывшими спорных территорий. Кроме того, Китаю эта буферная зона тоже не нужна. Китаю нужно, чтобы восстание в России или победило, или, как минимум, привело к затяжной гражданской войне. Тогда, выбрав момент, Китай захватит советский Дальний Восток и часть Сибири. Таким образом, у Израиля и Китая есть разные интересы, но в одной точке — в Уссурийском крае… — и Президент повернулся к директору CIA и сказал с нажимом, как вывод: — Если Китай откроет свою границу и впустит русских евреев, то сибирские дивизии Стрижа и Митрохина окажутся лицом к лицу с китайскими войсками и уже никак не могут быть использованы для подавления восстания. — Президент взглянул на часы. — Именно этот узел Бэрол Леви пробует сейчас развязать с китайцами. Не так ли?
Риктон усмехнулся:
— Сэр, у меня в аналитическом отделе есть вакантное место.
— Спасибо, я подумаю об этом тоже, — без улыбки произнес Президент. — Так что? Вы советуете мне позвонить Премьеру Израиля и спросить у него впрямую, что происходит?
— Я этого не советовал, сэр. Наоборот, пока генерал Леви обсудит вашу идею с китайцами, вряд ли израильский Премьер скажет вам что-то определенное. А о результатах этих переговоров я буду знать одновременно с израильским Премьером…
— Хорошо, тогда дадим им время, — Президент не сдержал улыбки — этот Риктон никогда не упустит шанса похвастать работой своего Агентства. Наверняка, речь идет о каком-нибудь новом виде космического радиоперехвата и компьютерного декодирования. — Теперь в двух словах, адмирал: что происходит в России?
— Сэр, если вы мне разрешите, я хочу вас просить…
— Я знаю! — нетерпеливо перебил Президент. — Информация о пребывании Бэрола Леви в Китае строго секретная. Если это просочится в прессу, Стриж и Митрохин просто расстреляют эти два миллиона евреев еще до того, как они улизнут в Китай. Вы это хотели сказать?
— Да, сэр.
— Итак, что сейчас происходит в России?
— Полную сводку я подготовил для брифинга, — адмирал положил на стол Президента две страницы убористого текста. А коротко: ситуация выходит из под контроля не только у Стрижа и Митрохина, но и у руководителей восстания. Мы не знаем, был ли у этих руководителей какой-нибудь план восстания, но если был, то вряд ли его можно осуществить в России. Если вообще можно осуществлять какие-то планы в ходе революции… — и, метив нетерпеливый жест Президента, Риктон оборвал свои рассуждения, закончил сухо: — Больше половины демобилизованных, или, если хотите, дезертировавших частей Советской Армии превратились просто в банды. Кроме того, в бандитские отряды превращаются целые лагеря освобожденных зэков. Одновременно наблюдаются анархия, разброд и борьба за будущую власть в среде национально-освободительных движений народов Прибалтики, Кавказа и Средней Азии. Они еще не освободились от коммунистов, но уже делят будущий пирог. Похоже, что предстоит новая резня между армянами и азербайджанцами. Поэтому Турция привела свою армию в боевую готовность, и резко возросла активность иранских войск на их северных границах. И Турция, и Иран точат зубы на Баку…
— А что в Москве? В Ленинграде?
— Пока тихо, сэр. Как это ни странно…
В двери возникла секретарша Президента. Как обычно перед утренним брифингом, она произнесла:
— Господин Президент, все в сборе.
— Одну минуту, Катрин.
— Хорошо, сэр, — секретарша исчезла.
— У вас все, адмирал?
— Почти. Кроме одного. Как вы знаете, у нас в стране бумом ширится стихийный сбор продуктов и денег в пользу русских восставших. Создаются даже отряды добровольцев, которые рвутся в Россию воевать на стороне восстания. Многие обращаются прямо к нам за помощью, чтобы мы способствовали их переброске. И конечно, у нас есть кое-какие каналы. Но я хотел бы знать ваше мнение, сэр.
Президент устало посмотрел в глаза адмиралу. Что он мог ему ответить? Они оба знали, о чем идет речь. О стопроцентной вероятности повторения дела Оливера Норта в случае, если CIA, вопреки решению Конгресса, даже косвенно начнет помогать русскому восстанию.
— Я не знаю… — сказал Президент. — Я должен с этим переспать… И пожалуйста, держите меня в курсе всего, что происходит в Китае. — Он подошел к своему столу, нажал кнопку селектора и сказал: — Господа, прошу на брифинг.
В приемной Овального кабинета члены Администрации встали и, уступая друг другу дорогу, направились в открытую секретаршей дверь.
День восьмой. 6 февраля
45. Москва и весь мир.
19.00 по московскому времени.
— Говорит Москва! Внимание! Говорит и показывает Москва! Работают все радиостанции Советского Союза и Центральное телевидение! Через несколько минут мы передадим обращение Секретаря Центрального Комитета КПСС, Председателя Совета Министров СССР товарища Романа Борисовича Стрижа к населению Советского Союза! Повторяем! Через несколько минут…
Торжественно-строгий, будто церковный, голос звучал повсюду. Это был голос того самого московского теледиктора, который 16 месяцев назад объявлял о покушении на Горячева. Теперь его снова слушал весь мир. В Лондоне, Бонне, Вашингтоне, Праге и Токио все правительственные и внеправительственные службы, связанные с Россией, бросали дела и спешили к телевизорам. А в России, на улицах городов и поселков оживали раструбы громкоговорителей, а под ними смолкали скандалы и споры в многотысячных очередях за хлебом. На заводах затихали станки — люди слушали Москву прямо в цехах. И в солдатских
