«корочки» и проходили в зал.
Рассаживались в кресла…
Обменивались рукопожатиями…
Листали тома госбюджета, которые лежали на столиках у каждого из них…
Спикер занял свое место в президиуме, звякнул колокольчиком и нагнулся к микрофону:
— Господа депутаты! Прошу тишины! У нас много работы!
Гул в зале утих, депутаты осели в свои депутатские кресла.
— Ну что ж… — сказал спикер. — Все в сборе? Это хорошо. Здравствуйте. Очередную сессию работы Государственной думы Российской Федерации объявляю открытой! Сейчас мой вице-спикер огласит…
Но крупная дама с «химией» на голове, собравшаяся что-то огласить, не успела подняться со своего кресла.
Потому что в этот момент что-то зашуршало и зашелестело под потолком зала заседания, все депутаты изумленно задрали головы, да так и застыли с распахнутыми от оторопи ртами.
Там, под потолком, некое неземное существо в белом одеянии, с распахнутыми, как крылья, руками и с золотистым нимбом вокруг головы плавно облетало огромную люстру, медленно снижаясь, ширя свои круги над залом и пристально вглядываясь с высоты в каждого депутата.
Позже эти депутаты утверждали, что на них воздействовало не столько парение этого существа — в конце концов, в цирке можно увидеть и не такие трюки, — а какое-то иное, телепатическое, что ли, излучение или свечение, исходившее от нимба этого Ангела.
А в том, что это именно Ангел, а не цирковая гимнастка, никто из них даже не усомнился, тем паче что существо это было, во-первых, какой-то неземной красоты и женственности, а во-вторых, оно или, точнее, Она спланировала на трибуну, уселась на ней верхом и сказала внятным человеческим ГОЛОСОМ:
— Здравствуйте, господа российские думцы и думки! Я Ангел и явлена вам с посланием Оттуда! Мне велено сообщить вам последнее предупреждение! Ваш народ стоит на грани гибели. Если вы немедля не примете чрезвычайные законы, он канет в Лету, как канули в нее филистимляне, канаане и другие народы, ослушавшиеся Гласа Небес. Посмотрите на себя…
С этими словами Ангел опять взмыла в воздух и низко поплыла над залом, говоря так, словно вещала каждому почти интимно:
— Да, посмотрите на себя! Вас тут четыреста мужчин, но только три процента из вас настоящие мужчины, способные плодиться. А ведь вы избранные, вы имеете депутатское питание, два месяца отпуска на любых курортах и многие другие привилегии. А что же делается в остальной стране?! Вот статистика… — И она вдруг стала выбрасывать из своих рукавов какие-то листовки, возносясь все выше над залом. — У вас дети просят подаяние! У Вас почти миллион сирот! У вас из новорожденных только пять процентов здоровы. Пять процентов! Так какие же расходы на оборону вы можете тут обсуждать, если здоровье ваших женщин и детей в смертельной опасности! Кого вы будете защищать вашими танками и ракетами, если на ваших улицах вообще нет беременных?! Быть беременной у вас чуть не стыдно! В других странах женщины гордятся беременностью и ходят пузом вперед, ведь беременность — это милость Божья, ведь это Он сказал: плодитесь, размножайтесь! А вы? Вы плодитесь? Вы размножаетесь? — Она вознеслась под самый потолок, и ее голос обрел грозные ноты пророка, а нимб вокруг ее головы из золотого стал пурпурно- алым. — Я, Ангел с Небес, предупреждаю вас: если вы срочно, немедленно не примете закон о любви и материнстве и не сделаете заботу о материнстве главным — вы слышите? главным! — расходом вашего бюджета, вы пойдёте в Ад! Все! Все пойдете! И либералы, и консерваторы! И демократы, и коммунисты! Вы слышали меня? Это было последнее предупреждение! Последнее… — И она растворилась в воздухе, как не было.
«ЯВЛЕНИЕ АНГЕЛА РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ!» — с такими аршинными заголовками вышли назавтра все газеты. Но каждая из них по-своему цитировала пророческую речь этого Ангела, поскольку, когда депутаты и охрана Думы очнулись от наваждения и бросились искать видео- или хотя бы аудиозаписи этого события, оказалось, что почему-то все микрофоны и телекамеры были в эти минуты отключены…
Зато несколько именитых художников тут же приступили к созданию гигантского полотна в духе «Явления Христа народу», а самый знаменитый российский скульптор даже решил изваять этого Ангела, чтобы заменить этой монументальной фигурой памятник Карлу Марксу в Охотном Ряду.
— А-а-а-а-а!!!
Среди ночи истошный женский крик сорвал с постели разом и Пачевского, и его жену, и их детей- подростков.
Но Пачевский все-таки успел на кухню раньше всех.
И увидел бешено летающе-скачущую под потолком мышеловку, которая визжала голосом Ангела с Небес:
— А-а-а-а-ай!.. Ай-яй-яй!.. Ой!..
Тут подоспели Шура и дети и в ужасе, с открытыми ртами застыли в двери.
А мышеловка несколько раз стукнулась об потолок и наконец брякнулась на пол.
Шура отпрянула и, заикаясь, произнесла:
— Ч-что… Что это?
Пачевский пожал плечами: .
— Ничего. Мыши.
— К-какие м-мыши?! — изумилась Шура. — Под потолком?
— Ну, летучие мыши. Не знаешь? — сказал Пачевский.
— Папа, она же орала! — сказал старший сын.
— Не орала, а пищала. Мыши пищат. Идите спать, ребята. Спать! Спать! .
Дети сонно пожали плечами и ушли в гостиную на: свою двухэтажную кровать, а Шура веником осторожно ткнула мышеловку.
Но мышеловка уже никак не реагировала.
Хотя рядом с ней на полу были капли алой крови.
— Что это? — показала Шура на эту кровь.
— Ну что это? — сказал Пачевский. — Кровь. От летучей мыши
Взяв мышеловку, он бросил ее в мусорное ведро под кухонной раковиной и — уже лежа в постели — сказал жене:
— И прекрати ты ставить мышеловки! А то еще не то поймаешь!
Утром в храме Христа Спасителя было светло, пустынно и торжественно.
Ангел с Небес подошла к иконе Николая Угодника, произнесла негромко:
— Помоги мне, Коля. Поможешь?
— А в чем твое дело? — спросил Николай, заспанно оживая в окладе.
— Он стал засматриваться на брюнеток.
— Опять ты за свое! Я ж тебе сказал: это у тебя претензии к Творцу. Он напортачил с мужской программой, сделал их полигамными, а вас моногамными.
— И что делать?
— А чё тут можно сделать? Это генетическая программа, ее даже Гейтс не переделает. Что у тебя с ногой?
— Да в мышеловку попала.
— Исцелить?
— Спасибо, я сама.
— Тут этот приходил, слепой один. Сказал: ты велела молиться.
— Ну?
— Ну, исцелил я его, конечно. Но я тебя прошу: больше не посылай их ко мне.
— Почему?
— По кочану!.. Тьфу, извини, набрался я от них этой лексики! Короче, приходить сюда нужно не через знакомства с тобой, а через покаяние. А они никогда не каются, ни в чем. А чуда требуют. Устал я с
