На краю площадки Климов и его группа остановились.
— Рамзан, иди сюда! — по-чеченски крикнул бородач.
Но Климов удержал пленного.
— Нет, сначала девочку, — сказал он бородачу.
— Имел я тебя, гяур! — со смехом ответил тот и пошел к Климову. — Ви тепер все мои заложники!
— Стой! — крикнул ему Климов. — Наверх посмотри!
Бородач остановился, с недоумением посмотрел вверх, на окружающие скалы. И бандиты посмотрели туда же.
На скалах, с трех сторон блестели на солнце прицелы снайперских винтовок. Их было не меньше дюжины.
А оба снайпера боевиков сквозь оптику своих прицелов ясно увидели сами себя в оптических прицелах «федералов». И бессильно опустили оружие.
Климов толкнул пленного в сторону бородача. И позвал:
— Катя! Иди сюда, не бойся.
Девочка робко шагнула в его сторону.
С протяжным гудком электровоз и шестнадцать вагонов вырвались из гор на равнину.
По вагонам шел армейский патруль.
— Приготовьте паспорта… Ваши документы…
Откатывали двери купе в купированных вагонах.
— Паспорта, пожалуйста…
В одном из купе на нижней полке сидели в обнимку трое — девочка Катя с отцом и матерью. Родители показали свои паспорта.
Патрульный солдат толкнул здоровяка в камуфляже, спящего на верхней полке лицом к стенке.
— Эй, армия! Документы.
Здоровяк не реагировал.
— Может, пусть спит? Это наш, — сказала Катина мать.
— Ага! Счас! — И солдат сильнее толкнул армейского увальня. — Армия!
От этого толчка у спящего из кармана его камуфляжной куртки разом высыпались несколько красных и бурых «корочек». Солдат поднял их, открыл первое, с золотым тиснением «МВД РФ». В удостоверении значилось: «КЛИМОВ Алексей Петрович, подполковник милиции». На второй «корочке» тоже золотое тиснение: «НАЛОГОВАЯ СЛУЖБА РФ», на третьей — «МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ РФ», а на четвертой — «МИНИСТЕРСТВО ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ СИТУАЦИЙ РФ». И в каждой «корочке» фотография Климова, звание, печати.
Подозрительно глянув на спящего увальня, солдат выглянул в коридор, жестом позвал капитана — начальника патруля, молча протянул ему «корочки» Климова. Тот, заглянув в одну из них, тут же сказал:
— Отдай владельцу.
— А он кто?
— Не твое дело. Где он?
Солдат кивнул на купе, где спал Климов.
Капитан зашел в купе и осторожно вложил «корочки» в карман куртки Климова, даже застегнул.
Но тут Климов открыл глаза.
— Извините, товарищ подполковник, — сказал капитан.
Климов посмотрел на капитана, перевел взгляд на Катю с родителями и спросил у них, показав на Катю глазами:
— Не спит?
— Нет, — ответила мать. — Кричит во сне.
Климов вздохнул…
А поезд все катил на север.
В общих вагонах, через которые шел патруль, было по-летнему жарко, душно, плач детей, хохот какой-то компании с пивом и сушеной воблой, дорожный флирт и крутые яйца с жареной курицей.
— Ваши документы… Приготовьте паспорта… Откройте сумку…
А вот и Зара. Но ее документы были в порядке.
— Покажи вещи!
Зара показала. В потертой дорожной сумке — одежда, варенье, сушеная хурма…
— Куда едешь?
— В Москву, учиться.
— На кого?
— На артистку!
Патруль ушел, а Зара презрительно процедила сквозь зубы: «Варраш!»
А поезд продолжал тянуть на север. Кончились Кавказские горы, в Минеральных Водах громкоголосые тетки и пацаны носились по платформе, продавая мороженое-пломбир. Один из пацанов заскочил в тамбур, где стояла Зара.
— Эй! Купи пломбир! Такого нигде нет!
Но Зара отвернулась, продолжая изучать путеводитель по Москве
В Ростове на платформе Климов попрощался с Катей и ее родителями.
— Ну, бывай, красавица! Приезжай в Москву, в цирк свожу.
Катя в обхват держалась за мать.
— Я в Большой хочу, в театр.
— Она у нас балерина, — сказала Катина мать.
— Ну и в Большой сходим. А чего? — сказал Климов.
— А можно мы правда приедем? На праздники? — спросил Катин отец. — Мы вас не затрудним, мы в гостинице остановимся.
— Конечно, приезжайте! Только позвоните заранее. Нужно ее психологу показать, снять кошмары.
И поезд двинулся дальше — через ростовские степи.
Бравый лейтенант с боевыми медалями на расстегнутой гимнастерке подкатил к Заре:
— Девушка, я слышал, вы учиться едете, на артистку…
Зара посмотрела на него, на его медали и снова ему в глаза.
И в глазах у нее было такое, что он, смешавшись, отошел:
— Извини…
В Орехово-Зуеве, на последней перед Москвой остановке, Зару встретили «родственники» и отвезли в Подмосковье, в дом, где ее ждала Аида Мансурова — та женщина, которая пару месяцев назад увезла ее с кладбища и завербовала в шахидки. И мужчина — Ахмед Кадыров, который был в тот день за рулем «газика».
Здесь прошли последние молитвы и беседы о скорой встрече с любимым мужем и мести за его смерть.
— Завтра ты совершишь подвиг во имя Аллаха! Русские будут праздновать День России, ты устроишь им этот «праздник»! Ты готова?
Я готова!
Ты поедешь одна, но ты не будешь одна — твой Муса будет любоваться тобой с неба. Он видит тебя и ждет тебя. Ты уверена, что готова?
