Россия, друзья, не Америка! Тут убивают, даже когда тебе должны, а не только когда ты должен!
— Все? — спросил Болотников, по-прежнему не поднимая глаз от стола.
— Да!
— Олрайт, Винсент, — Болотников впервые посмотрел на Винсента через свои очки, и Винсент вдруг испугался этих практически белых от бешенства глаз. Но Болотников продолжал тихо и вежливо: — Во- первых, я хочу, чтоб ты знал: если ты еще раз придешь сюда без звонка, я прикажу охранникам, выкинуть тебя в окно. Ясно?
— Да ладно, Юрий… — попробовал Винсент смягчить ситуацию.
— Это ясно? — еще тише повторил Юрий, и: Винсент вдруг отчетливо понял, что действительно и Юрий, и Брух, и вообще кто угодно в этой стран (может в любой момент выбросить его в окно, спустить с лестницы, избить и даже убить — кто станет защищать его? Русская милиция? Американское посольство?
— О'кей, Юрий, — сказал он примирительно. — Мы же партнеры…
— Конечно. Но, надеюсь, ты меня понял, — без улыбки сказал Болотников, однако глаза у него очеловечились. Он снял очки и протер стекла. — Теперь насчет нашего ебаного бизнеса. Деньги на Кипре, в оффшорном банке, а проценты идут на зарплату твоим американцам…
— Но им должно платить ваше правительство! — воскликнул Винсент.
— У правительства денег нет, ты знаешь. Вчера мы начали расплачиваться с рабочими и теперь в полной жопе! — и Болотников кивнул на газеты с крупными заголовками:
«ПРЕЗИДЕНТ ВЫПОЛНЯЕТ СВОИ ОБЕЩАНИЯ! 20,7 ТРИЛЛИОНА РУБЛЕЙ — ПОЧТИ ШЕСТЬ МИЛЛИАРДОВ ДОЛЛАРОВ — НАПРАВЛЕНО ИЗ ФЕДЕРАЛЬНОГО БЮДЖЕТА НА ПОКРЫТИЕ ДОЛГОВ ПО ЗАРПЛАТАМ. НО ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ ТРИЛЛИОНА РУБЛЕЙ НУЖНО НА ПЕНСИИ».
— А как насчет этих денег? — Винсент кивнул на мешки с деньгами.
— Это мы отдаем свои, — объяснил Брух. — В избирательный штаб.
— Выходит, я привез американскую команду за свой счет, и они спасают вашего президента за мой счет?
— Только не нужно патетики! — брезгливо скривился Болотников. — Таких «спасателей» у нас знаешь сколько?
— Сколько?
— Не важно. Ты за свои услуги получил двести тысяч.
— Это другое! — отмахнулся Винсент. — То была плата за страх. А сегодня я должен платить им зарплату — откуда?
— Не пизди! Зарплату ты им платил неделю назад.
— За предыдущий месяц, — уточнил Винсент. — Но они не хотят получать раз в месяц, как русские. У нас принято платить понедельно.
Болотников посмотрел на него, пытаясь понять, нет ли за этим какого-нибудь подвоха, но Винсент выдержал этот взгляд.
— И ты будешь приезжать сюда каждую неделю? — спросил Болотников.
— По пятницам, — уточнил Винсент.
Болотников взял со стола семь пачек по десять тысяч долларов и бросил их перед Винсентом.
— Ты хочешь сказать, что не хочешь видеть меня по пятницам. Да? — усмехнулся Винсент, не прикасаясь к деньгам.
— Да.
— Но этого недостаточно. Я должен платить и переводчице.
— А ху-ху не хо-хо? — усмехнулся Болотников. — Ей платит Тан Ель, — и посмотрел на часы: — Все! У нас работа!
— Секунду! А что насчет кевлара и стали?
— Oh, fuck! — Болотников задумался, сказал озабоченно: — Не знаю, как быть. Военные заводы действительно бастуют.
— Может, мэра попросить? — сказал ему Брух.
— Это по твоей части, — ответил Болотников, нажал кнопку селектора и приказал секретарю: — Дай мне помощника мэра. — И, едва замигала линия связи с мэрией, снял трубку, передал ее Бруху.
— Алло! Женя? — сказал в трубку Брух. — Ну как ты попарился с этой телкой? Только, пожалуйста, не пизди, что у тебя снова не встал! Отсосала? Ну слава Богу, поздравляю! Слушай, тут есть один человек, ты его знаешь — он твоему хозяину «порша» подарил, помнишь? Да, американец, бронированные «мерсы», с памятью у тебя все в порядке, не то что с эрекцией. Короче, нужно ему помочь по линии бронированной стали и кевларовых панелей. Жопа, кевлар — это материал двадцать первого века, им обшивают военные вертолеты. А мы из него делаем внутреннюю облицовку «мерсов», чтобы тебя, суку, не убили, когда ты со своей телкой будешь в машине кибернетикой заниматься. Короче, кевлар должен быть на 107-м «ящике», ты знаешь, что я имею в виду… «МИ-28», умница! Похоже, она у тебя не все отсосала, придется еще раз ее прислать. Так вот, нужно, чтобы мэр посетил этого американца и позвонил директору 107-го «ящика». Пречистенка, 127, «Рос-Ам сэйф уэй». Сделаешь? Тебе «мерседес»? Ты что, охуел? У тебя же их два! А, бронировать? Ладно, договоримся! Работай и копи сперму. Пока! — Брух положил трубку и укорил Винсента: — А ты хаешь Россию. А у нас видишь как все просто?
— Н-да! — ответил Винсент, завистливо глядя на деньги. — Я сделал большую ошибку в жизни.
— Какую? — спросил Болотников.
— Я не стал банкиром.
— Грабить самолеты еще прибыльней, — усмехнулся Болотников. — Подумай об этом.
Винсент вздохнул:
— Нет, с этим я завязал. Я приехал сюда л: ать легальный бизнес.
— Ты выбрал верное место, — сказал Брух
Второй визит — в «Президент-отель», но по дороге Винсент заехал в «Макдоналдс» и купил две дюжины биг-маков и дюжину пакетов с жареной картошкой. Он купил бы и больше, но у него кончились русские деньги, а ему еще хотелось купить цветы. Пришлось заскочить в банк и выстоять небольшую очередь, которая, наоборот, покупала доллары. Какая-то старуха, получив новенькую сотенную купюру с укрупненным портретом Франклина, недоверчиво повертела ее в руках и вернула кассирше:
— Разве это деньги, милая? Тут одна лысина! Нет, ты мне дай настоящие — с маленьким мужичком!
Обменяв деньги, Винсент выскочил к своему «мерседесу», у которого уже стоял милиционер, грозно постукивая жезлом по лобовому стеклу машины.
— Документы! Штраф будем платить! — привычно сказал он Винсенту.
— Моменто! — Винсент нырнул в машину, достал из бардачка грамоту с подписью московского мэра и с улыбкой подал мильтону. Тот уставился в текст.
— Карашо? — спросил у него Винсент.
— «Карашо»! — злобно передразнил его милиционер. — Езжай, сука!
— Thank you!
Но на следующем углу Винсент притормозил, жестом подозвал старуху с ведром подснежников, увязанных в маленькие букетики.
— Патчом? How much?
— Три тыщи, милок! Свеженькие! Седни с ранья сама собирала, все ноги поморозила. В лесу-то… — затараторила старуха.
Он не понял, переспросил:
— All snowdrops — how much? Патчом? — и обвел жестом все ведро с цветами.
— Все хочешь взять? Ой, я не знаю. Тут, поди, тридцать букетов! Тут на девяносто тыщ!
Винсент дал ей русскую стотысячную купюру:
— Enough? Карашо?
— Сдачу я тебе должна, милок, сдачу… — не веря своей удаче, старуха достала из кармана телогрейки мятую пачку мелких русских денег и трясущимися руками стала отсчитывать ему сдачу.
Он махнул рукой:
— It's okay! Карашо! Forget it!
