Полицейские сели в машину, развернулись и укатили в Монако.
Красавчик посмотрел на камень с надписью «Княжество Монако» и сказал по-русски:
— Вот суки!
131
Оставив машину в подземном гараже, Алена, держа в руках фирменные сумки с покупками, лифтом поднялась в свою квартиру. Возбужденная неожиданной встречей с Красавчиком, швырнула сумки в гостиной на софу и вышла на балкон. С балкона открывался прекрасный вид на Монте-Карло и Средиземное море, но Алене было не до пейзажей. Нервно закурив, она села в кресло, откинулась и закрыла глаза. В конце концов, что случилось? Ну, был такой человек в ее жизни, но ведь это когда было — тысячу лет назад, до замужества! Теперь она светская замужняя дама, а все эти шальные ошибки юности — в прошлом…
Заставив себя успокоиться, Алена загасила сигарету в пепельнице, свободно и глубоко вздохнула и вернулась в гостиную. В конце концов, примерка обновок — лучшее средство от любых переживаний, и Алена с удовольствием достала из сумок свои покупки — коробку с крохотным, но безумно дорогим платьем от нового парижского бога моды, пакеты с нижним бельем «Felina», свитер для мужа. Разложив эти покупки на софе, она примерила платье, повертелась в нем перед зеркалом, потом прикинула к себе свитер, купленный для мужа, и уже собралась выбросить сумку, в которой лежали эти покупки, но, ощутив странную тяжесть этой сумки, заглянула внутрь — и замерла в испуге…
В сумке лежало ожерелье Екатерины Второй — то самое, которое когда-то ей показывал Гжельский. Не веря своим глазам, Алена медленно извлекла его и с опаской оглянулась по сторонам. Но никого не было в квартире, и она снова заглянула в сумку. Там, на самом дне, лежал паспорт. Алена достала его, открыла. С паспортной фотографии на нее смотрел улыбающийся Красавчик, рядом была четкая запись: «ОРЛОВСКИЙ ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ».
Алена еще хлопала глазами, гадая, как попали к ней в сумку эти вещи, когда раздался телефонный звонок. Она сняла трубку и осторожно сказала:
— Алло… — Но тут же облегченно перевела дух. — О, Марго, это ты… Как поживаешь? Приехать к тебе? Сейчас? А что случилось? Сюрприз? Знаешь, один мой друг — его уже нет в живых — говорил мне, что он не любит сюрпризов… Ладно, сейчас приеду… Ну, сейчас приеду, сейчас — тут езды-то двадцать минут…
И, гадая, какой там сюрприз приготовила для нее Маргарита, Алена покатила в Вильфранш по нижней, вдоль моря и пляжей, дороге. А на вилле «Марго», миновав распахнутые для нее ворота, въехала во двор, вышла из машины, прошла, слыша издали хохот Маргариты, по дорожке к дому и… остолбенела: у бассейна, хозяйски развалившись в шезлонге и держа в руке запотевший бокал с апельсиновым соком, сидел Красавчик и улыбался ей самым безмятежным образом.
Сбоку от него Маргарита возбужденно лепетала:
— Ну, Аленка? Как тебе мой сюрприз? Твой друг просто шарман! Он меня совершенно уморил своими байками о том, как вы познакомились возле сельпо в деревне и как вы отдыхали в Испании, в Арабских Эмиратах и в Париже. Почему ты мне ничего этого не рассказывала? Ах ты, шалунья! Но не буду вам мешать, вы давно не виделись, я ухожу, ухожу, ухожу… Алена, я тебя так понимаю, так понимаю!.. Такой шарман!..
Жеманной походкой Маргарита ушла в дом.
— Мерзавец! — сказала Алена. — Как ты посмел?!
Но Красавчик самым безмятежным образом продолжал пить сок через трубочку.
— Ты знаешь, что это за ожерелье? — сказала Алена.
— Конечно, знаю. Граф Орлов подарил его Екатерине Второй.
— А ты украл его у Гжельского.
— Совершенно верно.
— И подбросил мне, чтобы меня арестовали.
— Нет, арестовать собирались меня. Но ты меня, как всегда, спасла.
— Я тебя ненавижу! Только моя жизнь стала нормальной — и снова ты! Уйди! Вон отсюда!
Но он не двинулся с места.
— Алена, где ожерелье?
— Понятия не имею. Убирайся!
— Алена…
— Тогда я уйду! — Она решительно повернулась и пошла к своей машине.
— Алена, отдай ожерелье! — сказал он.
Она подняла руку, показав ему средний палец, потом села в машину и уехала — именно в тот момент, когда из дома вышла Маргарита с ликером «Шартрез» и тремя рюмками.
— Ну? — говорила Марго на ходу. — Как вы тут, мои голубки?..
132
Но от судьбы не уйдешь, извините за трюизм. Из настежь открытого окна в гостиничном номере был виден Вильфранш, ступенями спускающийся к Средиземному морю, а в номере, в постели, Красавчик, утомленно закрыв глаза, вполуха слушал Алену. Лежа на его плече, она исповедовалась:
— Если б ты только знал, какая это скука! Из гольф-клуба — на прием, с приема — в гольф-клуб! То мы играем в Шотландии, то на Гавайях, то в Мексике. Конечно, если кому-то рассказать, скажут: «С жиру бесится!» А я с этого жиру выть готова…
— Детка, есть одна идея.
— Нет. Больше я в твоих аферах не участвую.
— Это не афера, это дело.
— Знаю я твои дела! Я говорю: нет. Я замужем, у меня прекрасный муж, и я ни в чем не нуждаюсь.
— Ты же сама только что…
— Мало ли что скажет женщина в постели! Мне же нужно с кем-то отвести душу. Но не втягивай меня ни во что!
— Завтра мэр Вильфранша устраивает прием в честь юбилея города. Вы с мужем будете на этом приеме.
— А ты откуда знаешь?
— Я тоже там буду.
— Ты? Каким образом?
— Я там буду с Марго.
— Что-о?! — Алена даже подскочила в постели.
— Успокойся, у нас чисто дружеские отношения.
Она покачала головой:
— Ну мерзавец!..
Но Красавчик пропустил это мимо ушей.
— На приеме будут мэры всех соседних городов — Ниццы, Антиба, Канн, Минтоны, Граса. Все, что мне от тебя нужно, — это представить меня там как крупного русского бизнесмена.
— Сейчас! — усмехнулась она саркастически. — Лучше я принесу для тебя наручники!
— И мое ожерелье…
— Никогда! Это компенсация за все, что я из-за тебя вынесла.
— Алена!
