Ведьмин камень

– Алло?

– Полина? Извините, я вас не разбудил?

Нет, чуть не сказала я, обычно я в машине не сплю.

– Все в порядке.

– У меня к вам дело. Срочное. Мне можно подъехать к вам?

– Вообще-то я сейчас не дома...

Как мне показалось, Николай очень огорчился этому.

– Не дома?.. А где?.. Извините, конечно, что спрашиваю, я понимаю, что это не мое дело, где вы проводите время, просто... так вышло... неожиданно...

– А по телефону вы сказать не можете?

– Нет, только не по телефону. Но дело срочное, и я буду ждать, когда вы освободитесь.

– Понимаете, я сейчас как раз проезжаю мимо вашего дома... точнее, недалеко от него... и я могла бы...

– Так я вас жду! Полина, вы обязательно должны заехать ко мне!

– Хорошо. Еду.

Я выключила мобильник, убрала его в сумку, посидела еще минуту для достоверности, потом вышла из машины, поставила ее на сигнализацию и направилась к подъезду.

Поднимаясь по широкой лестнице на последний этаж, я почему-то отметила про себя, что у Николая на удивление хорошо получается разговаривать и с уголовниками, и с благовоспитанными девушками. Ему дается и язык урок, в простонародье – жаргон, и язык светских бесед.

Он встретил меня в дверях, заговорщицки приложил указательный палец к губам – мол, не разговаривайте – и скрылся в глубине своего коридора. Я зашла следом за ним и захлопнула дверь.

– Полина, я знаю, как отомстить этому выродку...

– Вы о ком?

– О сыне Ярославы.

Николай едва ли не втолкнул меня в кухню и прикрыл дверь.

– Я все разузнал, все просчитал... Он получит тот же гарнир под тем же соусом... Присаживайтесь.

Как все люди, прошедшие тюремную школу, Николай никогда и никому не говорил: «Садитесь». Он употреблял слово «присаживайтесь». Я опустилась на стул.

– Что такое вы разузнали?

– На окраине города в довольном тихом местечке есть подходящий колодец. Я сегодня проезжал мимо и видел... Хороший колодец, как раз то, что надо! Там от котельной теплотрасса идет... Крышки нет, очевидно, бомжи «позаимствовали». В колодце – горячая вода, похоже, даже очень горячая... В общем, «парная» будет – что надо!

– И что же вы хотите?

– Я все продумал. Вы, Полина, выманиваете Андрея из дома. К вам он выйдет... Ну если, конечно, вы согласны...

Согласна ли я? Согласна ли наказать человека, убившего свою пусть и приемную, но мать, наказать человека, поднявшего руку на женщину, давшую ему практически все в этой жизни? Перед глазами сразу всплыло лицо моей мамы. Милое, доброе, с такими нежными и любящими глазами, что просто сердце щемило смотреть в них. Почему-то вспомнилось, как в тот последний день, когда мы вернулись в город из коттеджного поселка, где все мы дружно благоустраивали наш дом, мама решила вместе с папой поехать в гараж, чтобы поставить машину.

– Я тоже в гараж, – заявила она тогда, – прогуляюсь, подышу выхлопными газами, полюбуюсь серыми живописными хрущевками, глотну городской пыли. А то от цветочков, щебета и чистого воздуха голова разболелась. Полинка, ты с нами?

Я отказалась составить им компанию, хотела, чтобы мои родители лишние четверть часа побыли наедине друг с другом. Я уже шла к дому, когда все это случилось. Папа на своей машине медленно выезжал со двора на проезжую часть, машина прокурора, мчащаяся на бешеной скорости, врезалась в него... Больше своих родителей живыми я не видела...

Почему тогда, в юности, я не понимала, как хорошо, когда на свете есть мама? Почему не понимала, что человек, у которого есть мама, – защищенный человек? Лично я без мамы эти годы жила, как с содранной кожей – и больно, и холодно, и никогда не перестает ныть кровоточащая рана. И никуда от этого не убежать, не скрыться, не забыться ничем...

– Полина, вы меня слышите?

Я вздрагиваю и прихожу в эту действительность. Лицо моей мамы куда-то исчезает. Я вижу, как Николай пристально смотрит на меня. У него озабоченное лицо.

– Что?

– Я спрашиваю: вы согласны? Но предупреждаю: вы можете отказаться.

– Да. Идемте.

– Куда?

– В мою машину. Не пешком же мы пойдем.

– Нет, я поеду на своей. Сейчас только подойдет один мой товарищ... Он немного... сидел. И он такой... немного страшноватый, но вы его не бойтесь. Он добрый... иногда.

Разумеется, он говорил об Абрикосе. Но, насколько я знаю, у друзей сегодня был небольшой сабантуй, как же Николай собирается садиться за руль?

– Что-то у вас в доме спиртным пахнет, – принюхиваясь, «удивилась» я, – у вас что, гости были?

– А, это... Да, были. Гости пили, а я только наливал. Не смотрите на меня так, Полина, я абсолютно трезв.

– Да я вообще на вас не смотрю, – пожала я плечами и чуть не добавила: «Очень надо!» Но вовремя спохватилась.

Так, значит, Николай не пил. Он трезв и может вести машину. Это хорошо.

– Так мы едем на двух? – уточнила я.

– Да. Подъезжаем к дому Андрея. Вы звоните ему, выманиваете на улицу под каким-либо предлогом, он садится в вашу машину, и вы едете... Внизу, на улице, я назову вам адрес.

Я усмехнулась про себя: тоже мне конспиратор! И спросила:

– А вы, Николай?

– Мы с моим товарищем, Абрикосом, поедем за вами следом. А уже там, на месте, будет видно. Я думаю, мне придется дать этому выродку по башне, чтобы легче было затолкать его... Ну, вы поняли. А то еще, не дай бог, вопить начнет... Так как, Полина?

– Что «как»? Я же сказала: даю согласие.

– Спасибо. Тогда идем? У меня уже все готово...

– Идем.

– Ну, с богом!

– Вы – верующий? – удивилась я.

– Смотря в каком смысле. Я верю в торжество справедливости. И знаю, что зло должно быть наказано во что бы то ни стало.

– Тогда зачем бога призываете в помощники?

– Это я по привычке... Так всегда говорила моя сестра.

Мы вышли из квартиры и спустились вниз, к машинам.

– Посидим на дорожку, – предложил Николай.

Мы сели в его машину.

– Полина, повторяю: вы можете отказаться. Я могу это сделать и без вас. Просто ко мне Андрей не выйдет.

– Зачем же? Я своего решения не меняю. Я согласна.

Мы помолчали несколько мгновений.

– Все. Пора! Улица Окраинная, заброшенные склады. Знаете, где это?

– Разумеется.

– Вы заезжаете за Андреем, а мы с Абрикосом будем уже там. – Николай посмотрел на меня. –