— Джон, — ответил Гленарван, — «Дункан» — прочное судно, а капитан его — искусный моряк. И в бурю, приди она, мы сумеем устоять.
Эти опасения Джону Манглсу подсказывал инстинкт моряка. Он был, как говорят англичане, искусным знатоком погоды weather-wise. Упорное падение барометра заставило молодого капитана принять на своем судне все меры предосторожности. Джон Манглс ждал сильнейшей бури: хотя небо еще и не предвещало этого, но точный барометр не мог его обманывать. Воздушные течения устремляются из мест с высоким давлением в места с низким. И чем ближе друг от друга эти места, тем скорее устанавливается единый уровень атмосферного давления, но зато тем больше и скорость ветра.
Джон Манглс не покидал мостика всю ночь. Около одиннадцати часов южная сторона неба начала покрываться тучами. Джон вызвал наверх всю команду и приказал спустить малые паруса. Он оставил только фок, бизань, марсель и кливера. В полночь ветер стал крепчать: скорость его достигла тридцати шести футов в секунду. Скрип мачт, шум, производимый работой команды, сухой треск парусов, скрип внутренних переборок яхты — все это открыло пассажирам то, о чем они до сих пор не подозревали. Паганель, Гленарван, майор, Роберт появились на палубе: одни из любопытства, другие — готовые принять участие в работе. По небу, которое еще недавно было ясным и звездным, теперь неслись густые тучи, они выделялись на фоне неба, словно пятна на шкуре леопарда.
— Ураган? — коротко спросил Гленарван Джона Манглса.
— Еще нет, но скоро будет, — ответил капитан.
Тут же он приказал взять марсель на нижние рифы. Матросы, с трудом борясь с ветром, уменьшили поверхность паруса и прикрепили свернутую часть его к спущенной рее. Джон Манглс хотел сохранить большую парусность, чтобы яхта была устойчивее и ее меньше качало.
Приняв эти меры предосторожности, капитан отдал приказ Остину и боцману готовиться к встрече урагана. Найтовы[85] шлюпок были удвоены. Укрепили боковые тали [86] пушек. Натянули крепче ванты [87]. Задраили люки. Джон Манглс, словно офицер, стоящий над пробитой в укреплениях брешью, не покидал подветренной стороны яхты и, стоя на мостике, пытался разгадать, что сулит грозовое небо.
Барометр упал до двадцати шести дюймов: это исключительно низкое давление. Штормгласс [88] показывал бурю.
Был час ночи. Леди Элен и Мери Грант, которых жестоко качало в их каютах, отважились подняться на палубу. Ветер дул уже со скоростью 84 футов в секунду. Он бешено свистел в снастях. Металлические тросы, подобно струнам музыкального инструмента, гудели, словно какой-то гигантский смычок заставлял их вибрировать.
Блоки ударялись друг о друга. Снасти с шумом двигались по своим шероховатым желобам. Паруса хлопали со звуком пушечного выстрела. Чудовищные волны уже шли на приступ яхты, а она, как бы смеясь над ними, взлетала, подобно морской птице, на их пенившиеся гребни.
Завидев женщин, Джон быстро пошел им навстречу и попросил их вернуться к себе. Волны уже хлестали через борт и каждую минуту могли прокатиться по палубе. Грохот разбушевавшихся стихий был так оглушителен, что леди Элен еле слышала слова молодого капитана.
— Опасности нет? — успела она задать ему вопрос в минуту относительного затишья.
— Никакой, сударыня, — ответил Джон Манглс. — Но ни вам, ни мисс Мери нельзя оставаться на палубе.
Леди Гленарван и Мери Грант не стали противиться этому приказу, больше похожему на просьбу, и вошли в кают-компанию в ту самую минуту, когда волны с такой яростью ударили в корму яхты, что задрожали стеклянные иллюминаторы. Ветер все усиливался. Мачты согнулись под тяжестью парусов, и яхта, казалось, приподнялась над волнами.
— Фок на гитовы![89] — крикнул Джон Манглс. — Спускай марсель и кливера!
Матросы кинулись выполнять приказание. Были отданы фалы [90], стянуты вниз гитовы, спущены кливера — с таким шумом, который заглушил даже грохот бури. Из трубы «Дункана» валили клубы черного дыма. Порой над водой показывались лопасти быстро вращающегося винта.
Гленарван, майор, Паганель и Роберт с восхищением и ужасом смотрели на борьбу «Дункана» с волнами. Вцепившись изо всех сил в ванты, не в состоянии обменяться ни единым словом, они глядели на буревестников: эти зловещие птицы стаями носились кругом, как бы тешась неистовством стихии.
Вдруг пронзительный свист заглушил шум урагана. Пар со страшной силой вырвался из клапанов котла. Резко прозвучал сигнал тревоги. Яхту сильно накренило, и Вильсон, стоявший у штурвала, был сбит с ног внезапным ударом румпеля. «Дункан», потерявший управление, пошел поперек волны.
— Что случилось? — крикнул Джон Манглс, бросаясь на палубу.
— Судно ложится набок! — ответил Том Остин.
— Руль сломался?
— К машине, к машине! — послышался голос механика. Джон стремглав сбежал по трапу. Все машинное отделение было заполнено густым паром. Поршни в цилиндрах бездействовали. Шатуны перестали вращать гребной вал. Механик, видя полную неподвижность машины и боясь за целость котлов, выпустил пар через пароотводную трубу.
— В чем дело? — спросил капитан.
— Винт погнулся или задел за что-то, — ответил механик. — Он не действует.
— Как, его невозможно высвободить?
— Невозможно.
О ремонте думать не приходилось, ясно было одно: винт не работал и пар, не находя себе применения, вырывался через предохранительные клапаны. Джон был вынужден снова прибегнуть к парусам и искать помощи у того самого ветра, который сейчас был его опаснейшим врагом.
Капитан поднялся на палубу, в двух словах изложил Гленарвану положение дел и стал убеждать его отправиться вместе с остальными пассажирами в кают-компанию. Гленарван выразил желание остаться на палубе.
— Нет, милорд, — решительным тоном заявил Джон Манглс, — я должен быть здесь один с моей командой. Идите в кают-компанию. Палубу может залить водой, и тогда волны беспощадно сметут вас.
— Но мы можем быть полезны…
— Уходите, уходите, милорд, так нужно! Бывают обстоятельства, при которых я становлюсь хозяином судна. Уходите, я требую этого!
Очевидно, положение было критическим, если Джон Манглс позволил себе говорить таким повелительным тоном. Гленарван понял, что ему надлежит подать пример послушания, и покинул палубу, за ним последовали и его трое спутников. Они присоединились к женщинам, тревожно ожидавшим в кают- компании развязки этой борьбы со стихиями.
— Джон — человек решительный, — сказал, входя в кают — компанию, Гленарван.
— Да, — отозвался Паганель. — Наш капитан напомнил мне боцмана из пьесы «Буря» вашего великого Шекспира. Он кричит королю, плывущему на его корабле: «Убирайтесь! Этим ревущим валам нет дела до королей! Марш по каютам! Молчать! Не мешайте!» [91]
Между тем Джон Манглс, не теряя ни минуты, пытался вывести судно из того опасного положения, в котором оно очутилось из-за неисправности винта. Он решил лечь в дрейф, чтобы как можно меньше уклониться от курса. Важно было сохранить хоть некоторые паруса и повернуть их так, чтобы двигаться под углом к направлению ветра. Отдан был приказ поставить марсель, взяв его на рифы, а также установить блинд. «Дункан» был направлен под ветер.
Яхта, обладавшая блестящими мореходными качествами, описала дугу, словно скаковая лошадь, почувствовавшая шпоры, и понеслась бортом к ветру. Выдержат ли остальные паруса? Правда, они были сделаны из лучшего полотна, но какая ткань сможет противостоять такому неистовому натиску!
Избранный капитаном маневр давал яхте существенные преимущества: она подставляла волнам наиболее прочные части своего корпуса и держалась нужного направления. Однако ей грозила и немалая
