Их вылазки пришлось отражать выстрелами из пушки. Как-то взрослый самец напал на сторожа и нанес ему тяжкие увечья. И лишь подоспевшие люди не позволили ему совершить расправу над человеком и застрелили бузотера…
Вопреки расхожему мнению, что шимпанзе успешно используют орудия труда для достижения своих целей, известный советский исследователь поведения обезьян Н. Н. Ладыгина-Коте писала, что шимпанзе не в состоянии схватить существенные особенности новой ситуации и установить связи между новыми явлениями и предметами. Например, когда шимпанзе вручали связанные палочки, пригодные для выталкивания фруктов из трубы только в связанном виде, обезьяны развязывали их и пытались применить по одиночке. В другом опыте шимпанзе настойчиво пытался втолкнуть в трубу кусок фанеры, вопреки явному не соответствию ее ширины. Уже давно многие ученые отмечали сходство между притягиванием приманки с помощью палки (знаменитый опыт, якобы иллюстрирующий зачатки трудовой деятельности шимпанзе) с притягиванием плода растущего на ветке в естественных условиях. В этом случае обезьяна действует по отшлифованной веками схеме и к своему прошлому опыту ничего кардинально нового не добавляет…
Некогда англичанин Рассел остроумно подметил, что все животные, с которыми экспериментируют ученые, ведут себя в соответствии с национальным характером самих ученых. Так обезьянки, за которыми наблюдают немцы, сидят спокойно, обдумывают ситуацию и приходят к нужному решению совершенно сознательно. В то время, как обезьяны, с которыми экспериментируют американцы, носятся как очумелые, показывают невероятную деловитость и предприимчивость и чисто случайно наталкиваются на нужное решение.
В свое время в Иельской лаборатории сравнительной психологии доктор Джон Вулф научил шесть шимпанзе работать на «адских автоматах». Один автомат был рабочей машиной. Он имел очень тяжелую ручку, чтобы поднять ее шимпанзе нужно было приложить немалое усилие. В награду работник получал жетон, на который в другом автомате мог купить виноград, апельсиновые дольки, банан и воду. Одни обезьяны занялись накопительством. День деньской, они с мрачной решимостью дергали ручку рабочей машины, так что исследователи стали всерьез опасаться за их здоровье. Из недр аппарата выскакивали жетоны, которых скапливалось неимоверное количество, и которые обезьяны ревностно стерегли. Однако у шимпанзе нет карманов и их сбережения воровали другие. Эти лентяи умудрялись проматывать все накопленное богатство и закатывали пир горой. Исследователи отмечают поведение одной агрессивной самки, которая воровала жетоны у «работницы» и приносила своей хныкающей жертве лишь обсосанные шкурки. Все как у людей…
Сейчас исследователи усаживают своих подопечных за компьютер и учат их пользоваться Интернетом. Обезьяны предпочитают игры, порносайты и иллюстрированные энциклопедии животных. Несмотря на достижения передовой технической мысли, обезьяны все таки остаются верны себе.
Жестокий бизнес или обезьяны-мстители
На острове Борнео в Индонезии вот уже много десятилетий процветает подпольный бизнес. Местное население специально отлавливает детенышей орангутангов, при этом часто гибнет мать, не желающая расставаться с малышом. Некоторое время детенышей кормят грудью женщины из селений, потом сбривают их рыжую шерстку, втирают в кожу тальк, чтобы она приобрела белый цвет, как у человеческого младенца, и продают заезжим эмиссарам с материка. Те пеленают «новорожденных», оформляют документы на человеческое дитя и переправляют заказчикам. В мире очень много семейных пар, которые по разным причинам не имеют детей. Они с удовольствием покупают себе детеныша обезьяны и начинают нянчиться с ним как с младенцем. Малыша наряжают как куклу и возят в колясочке. Когда он немного подрастет, его обучают сидеть за столом и есть кашу-размазню ложкой, самостоятельно одеваться и чистить зубы перед едой. Приемные родители приходят в восторг, когда их «ребеночек» от радости хлопает в ладошки при виде новой игрушки или скалит свои очаровательные зубки, тыча пальцем в экран телевизора. К их дверям выстраивается вереница из соседей, желающих поглазеть на чудо-ребенка. Однако проходит время и чадо вырастает. Он уже не слушается папу с мамой и готов оказать им серьезное сопротивление. Так одна обезьянка, не желая есть суп, вылила его на голову своему опекуну, другая загнала приемных родителей на чердак и устроила в доме такой кавардак, с битьем посуды и ломанием мебели, что казалось, что в доме побывал смерч. А один подросток-самец пытался изнасиловать свою приемную мать… благо муж женщины был дома и вогнал «хаму» между лопаток кухонный нож. У взрослых орангутангов размах лап достигает 3-х метров, а в стоячем положении руки достигают лодыжек. Некому не поздоровиться если этакий увалень пустит в дело свои ручищи. Так один «воспитанный» в человеческой семье орангутанг в присутствии хозяев схватил докучавшего его пса за челюсти и разорвал бедолаге пасть.
Так или иначе, но хозяева стремятся избавиться от своих «сыночков» и «дочек» либо пристреливают их, либо выгоняют на улицу. В последнем случае обезьяна, оказавшись в незнакомой обстановке, например, среди городских кварталов, начинает мстить людям. Нападает на прохожих, жестоко избивает их, отбирает у них сумки со съестным. Местной полиции стоит немалых усилий изловить дебошира. Иногда таких брошенных обезьян усыпляют, иногда пытаются пристроить в зоопарки, а иногда, под давлением «зеленых», возвращают на Борнео, где создан специальный центр реабилитации для побывавших «людьми» обезьян. В этом центре специалисты пытаются приучить своих подопечных к обезьяньему образу жизни. После того, как пациент пройдет курс реабилитации и забудет все те «фокусы», которым набрался у людей, его выпускают в джунгли. Однако очень небольшой процент бывших «людей» способен существовать в условиях дикой природы. Пациенты центра не боятся человека и потому часто приходят в селения в поисках съестного, при этом ведут они себя не как попрошайки, а как заправские гангстеры. В этом случае, у обезьяны многократно возрастает шанс закончить свой жизненный путь с пулей в голове.
Участь обезьян, коротающих свои дни в зоопарках, не намного лучше. Молодой горилле, воспитанной в человеческой семье и переехавшей в зоопарк, доставляло большое удовольствие вспоминать дни проведенные среди людей. Если ей говорили: «Веди себя по-человечески», она тут же бросала есть, вставала на задние лапы и принималась чинно расхаживать по клетке, заложив руки за спину. Время от времени она поглядывала на посетителей, ожидая от них ответную реакцию — одобрение. Когда ей надоедало быть «человеком», она усаживалась на четвереньки, зевала и принималась выискивать у себя блох.
В своих тесных апартаментах обезьяны изнывают от безделья. Корму у них достаточно, а вот новых впечатлений нет совсем. Умирая от скуки, они изобретают жестокие игры, где начинают терзать своих товарищей по несчастью. Они не могут добраться до своих мучителей — людей и предпочитают измываться над своими соседями обезьянами. Так, у павианов на воле существует жесткая иерархия, соблюдение которой предотвращает немотивированную агрессию нижестоящих. Оказавшись запертыми в четырех стенах, павианы мучают друг друга, каждый сражается против каждого, а, объединившись вдвоем, они предпринимают вылазки против третьего. В результате баталии не утихают не на минуту.
Самцы павианов в неволе обращаются с самками очень грубо. Они всячески унижают своих подруг и позволяют себе действия, которые бы никогда не позволили на воле. У павианов задняя часть тела зачастую фантастически раскрашена. Они и на лоне природы нередко прибегают к жесту покорности, подсовывая свою задницу под нос «руководителя». В неволе такие проявления становятся наиболее частыми. Для того, чтобы охладить пыл разбушевавшегося сильного самца, ему подставляются и «женщины» и «мужчины». Так К. Лоренц описывает сценку, как в берлинском зоопарке два сильных самца гамадрила схлестнулись в жестокой драке. Один из них бежал, другой гнался за ним до тех пор, пока не загнал в угол. Побежденный, дабы предотвратить дальнейшую агрессию, подставил попку. В ответ победитель, преисполнившись гордости, тот час прекратил атаку и на выпрямленных лапах медленно пошел прочь. Однако побежденный, вереща, догнал его и стал назойливо подставляться. Он делал это до тех пор, пока победитель не внял его «просьбе» и не оседлал его, со скучающим видом сделав пару копулятивных движений. После этого побежденный успокоился, наконец, уверовав, что его «мятеж» прощен. Такое
