занавеса, быстро пошла в коридор и взяла трубку.
– Алло, – произнесла она нечто среднее между английским и русским приветствием.
– Привет, – ответил в трубке женский голос. – Это кто? Иришка? Лида?
– Лида.
– Привет, Лидочка, не узнаешь, что ли. Это Галина, подруга Аллы. Ну, помнишь, мы с тобой разговаривали?
– Помню. Добрый день.
Лидочка чувствовала, как за ее спиной все стоят, не дышат, слушают, о чем она говорит, и стараются угадать, с кем.
– Ну и что нового?
– Вы очень вовремя позвонили, – сказала Лидочка. – Ваша подруга только что приехала.
– Ой, ну и везет же мне! А ну давай мне ее сюда, конспираторшу! Я ей врежу по первое число!
– Алла, – сказала Лидочка, – это вас.
– Кто? – спросила Алла глухо.
– Кто? – Слава почти закричал. – Никого быть не может! Я никому не говорил, что ты сегодня приезжаешь. Это какая-то ошибка…
– Это Галина, – объяснила Лидочка. – Ваша подруга Галина. Она уже звонила, спрашивала.
– Какая еще Галина? – спросила Алла, не двигаясь с места.
– Мама, – сказала Иришка, – это твоя Галка. Ты что, забыла? Она же в Лондоне живет.
– А… Галина… – Алла словно проснулась.
Василий и Валентина отпрянули, освобождая Алле дорогу к телефону. Лидочка стояла, протягивая трубку.
– Может, я скажу, что ты в ванной? – спросил Слава.
– Я подойду, – сказала Алла. – Ничего, я подойду.
Лидочка передала ей трубку.
Алла сразу же отвернулась от нее.
Все отступили из прихожей и втянулись в столовую, будто разговор был секретным.
Лидочка отошла к лестнице – больше ей отступать было некуда.
– Да, – сказала Алла, – привет. Да, это я… Только с самолета, совершенно простужена. Еле живая. Сейчас помоюсь и спать… Да, конечно, я буду рада… Сегодня? Вечером? Знаешь что, оставь мне свои координаты, адрес, телефон, мне же надо их иметь…
Алла обернулась.
Лидочка догадалась, что ей нужно. Она знала, где на длинном столе лежит карандаш, наклонилась и протянула его Алле. Вместе с блокнотиком.
– Ну, говори… Да я говорю же тебе, что простудилась! Нормально все будет, нормально. Вот приедешь и убедишься!
Она записала телефон и адрес.
– Значит, до вечера? Я тебе звоню. А днем где будешь? Работаешь? Какая школа? Ну ладно, до вечера… – Она положила трубку и повернулась к напряженно глядевшим на нее родственникам. – Ну что уставились? Все свободны!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Девица, приехавшая в Москву из пригородного домика завоевывать мир, простая, пошлая и наглая, за много лет спряталась в Алле довольно глубоко. Но неожиданно она выглянула наружу и оскалилась.
И, самое интересное, почти все, кроме Лидочки, подчинились окрику и отступили.
Алла сверкнула глазами в сторону Лидочки.
Глаза были черные, южные, острые.
Волосы у Аллы у корней, где сошла краска, были почти черными, а дальше модного розовато-желтого цвета.
Лидочка встретила взгляд Аллы. Она не любила играть в гляделки, но и отводить взгляд было стыдно – словно капитуляция в волчьей стае.
– Чего она здесь делает? – спросила Алла у Лидочки.
– Вы у нее и спросите. В конце концов, она ваша подруга, а не моя.
– Только старых подруг мне еще не хватало! – в сердцах воскликнула Алла.
– Так сказали бы ей об этом, – пожала плечами Лидочка.
– Вас это не касается, – вспыхнула Алла и повернулась к мужу. – Где мой чемодан?
– Я отнесла в спальню, – ответила Иришка.
Алла решительно направилась на второй этаж.
– Наступают перемены в тихой сельской жизни, – вдруг сказала Иришка. – А то мы тут разжирели.
– Не говори глупостей, – сказал Слава, который, стоя под лестницей, решал проблему – подниматься следом за Аллой в спальню или остаться внизу.
– Пошли, телевизор посмотрим, – сказала вдруг Лидочке Валентина, словно последние события их как-то сблизили.
И все, если не считать Иришки, которая побежала в свою комнату, потянулись в кабинет к Славе.
Хозяин кабинета последовал за ними. Слава подошел к телевизору, включил его и уселся напротив. По телевизору шли последние известия, в основном касающиеся различных событий в палате общин, а также рассуждений простых англичан относительно угрозы взрывов со стороны ИРА. Все послушно и молча смотрели в телевизор. Причем Слава понимал через пень-колоду, а краснодарские Кошки уж точно ничего не понимали. Но создавалось впечатление, что идет какая-то игра, в которой у всех, кроме Лидочки, есть свои роли. А она даже не знает, какова цель этой игры.
Заглянула Иришка.
Увидела, что все смотрят последние известия, вошла в комнату, села на ковер и тоже стала смотреть телевизор. Словно ее мать и не приехала только что из Москвы. Словно праздник, который должен был начаться в семье, по какой-то причине отменили.
Слава повернулся к дочери и спросил:
– Что она делает?
– Переодевается, – ответила Иришка.
– Зачем?
– Сама скажет.
В этот момент в коридоре послышались неуверенные шаги. Остановились. Их заглушили голоса с экрана.
– Твоя мама не знает, – заметила Лидочка, – где нас искать.
– Алла! – крикнул Слава. – Мы здесь.
Та вошла. Она была в белом платье с широкими подложенными плечами, желтые волосы взбиты. Она была красива, как степная царевна.
– Я поехала в город, – сказала она.
– Как так? – удивился Слава. – Ты же совсем не отдохнула.
– Неужели ты думаешь, что я приехала сюда, чтобы, как вы, сидеть у телевизора? В Москве программ не меньше!
– Я тебя провожу? – спросил Слава, не вставая с дивана.
– Подвези меня в центр, – сказала Алла.
– Только у меня бензина мало, – признался Слава.
– А что, заправки закрыты? Выходной? Забастовка?
– Нет, я так сказал… – тоскливо пробормотал Слава и спросил: – Мы сейчас едем?
– Сейчас, – отрезала Алла.
Слава поднялся и сказал Иришке:
– Я скоро вернусь. Не хочешь мне компанию составить?
– Нет, – сказала Иришка решительно. – Я обещала Роберту, что мы с ним в бассейн поедем, в Кенсингтон.
