редкой судьбы? Неужели бывшая супруга Славы каким-то образом угодила в мафиозные дела, в которых замешана и покойная Галина? Впрочем, никто тебе эту тайну не раскроет.
Лидочка распахнула окно.
Теплый, напоенный запахами сада и недавно скошенной травы воздух словно ввалился в комнату. На соседнем участке жужжала газонокосилка – сосед, обнаженный до пояса, в длинных шортах, трудился, как пахарь, самозабвенно и упорно. Наверное, у него не было времени косить до дождя. Впрочем, уже распогодилось, сквозь тонкие облака просвечивало солнце.
Ведь не случайно они поставили в кустах микрофон. Интересно, рассказали Алле об этом ее близкие?
Без реальных к тому оснований воображение Лидочки строило некоторый заговор, в котором сплетались роли Аллы, Геннадия, еще одного человека, а жертвой оказывалась неизвестная Галина. Но если жертвой стала Галина, то кто следующий? Если ты не знаешь, из-за чего погибла Галина, то не можешь считать себя застрахованной от ошибки, погубившей миссис Стюарт. Жаль, что газеты остались внизу, на кухне… Надо посмотреть в других газетах, там тоже могут быть статьи о происшествии в метро.
Лидочка спустилась в столовую. Спускалась она босиком, стараясь проскользнуть беззвучно, будто боялась кого-то разбудить.
Газет на кухне не было. Кто-то их взял.
Что-то звякнуло. Лидочка обернулась. Иришка наливала кипяток в чашку с растворимкой.
– Я думала, что ты газеты взяла, – вполголоса сказала Лидочка.
– А я думала, что вы их взяли, – ответила Иришка.
Она была непричесана, совсем без косметики, волосы спутаны. Даже губы не накрашены. И очень бледная.
– Кто же тогда? – спросила Лидочка.
– Для этого не надо быть Шерлоком Холмсом, – пожала плечами Иришка. – Валентина с Василием не знают ни одного языка, кроме украинского устного, а эта проспала школу, когда проходили английские слова.
Лидочку поцарапало слово «эта». Им Иришка словно дистанцировалась от матери. В этом была ненужная демонстрация обиды, непонятной Лидочке. Или Иришку тоже мучают подозрения, одолевающие Лиду?
– Поэтому загляните к фазеру, – посоветовала Иришка. – Он вынюхивает информацию. Боится.
– Боится за Аллу? – не поняла Лидочка.
– Да нет, за себя, – ответила Иришка. – Он же с этой Галиной две недели назад встречался. То ли она что-то ему передавала, то ли он ей.
– Алла знает о микрофоне? – спросила Лидочка.
– А вы у нее спросите. – Ответ прозвучал после долгой паузы. Видно, Иришка решала, но так и не смогла решить, что же ответить. Лидочка поняла, что Алле о микрофоне не сказано.
На кухню, видно, услышав голоса, заглянул Слава.
– Газеты у тебя, фазер? – спросила Иришка.
– Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не звала меня этим уродливым прозвищем!
– Это не прозвище, – сказала Иришка. – Это кликуха. Мы с тобой в законе, и это твоя кликуха.
– Ирина!
– Пожалуйся на меня Алле, – сказала Иришка и вдруг зарыдала – громко, хлюпко, до кашля.
Она выбежала из кухни и простучала пятками по лестнице наверх.
– Если вы делаете кофе, – сказал Слава, – не забудьте и меня.
– Сейчас поставлю воду.
– Вы не сердитесь на Иришку.
– Мне не за что на нее сердиться.
– Ей сейчас приходится несладко.
– Я чувствую.
– Чувствуете или знаете?
У Славы была странная привычка втискиваться в углы, как будто он вечно боялся, что на него нападут сзади. А в углу не заметят.
– Я у вас на подозрении. – Лидочка постаралась улыбнуться. Ничего не вышло. – С того момента, как нашла микрофон. На свою шею.
– Я этого не сказал.
– Тут и говорить не надо. Но подумайте: зачем бы мне сдавать вам микрофон, если бы я была связана с вашими недругами?
– Все бывает, – ушел от ответа Слава.
– Остается одна возможность; что враги ваши различны и многообразны. Я могу принадлежать к любой из партий.
Слава показал на плиту. Лидочка взглянула туда – вода в кастрюльке с длинной ручкой уже закипала. Лидочка достала из шкафа высокие кружки с астрологическими знаками и символами, насыпала кофе из банки и залила кипятком. Слава принял из ее рук кружку и пошел с ней в столовую.
Лидочка последовала за ним.
– Сегодня ничего не изменилось? – спросила Лидочка.
– Разумеется, изменилось, – раздраженно сказал Слава. – Вы это знаете не хуже меня.
«Что ж, не хочет говорить – его воля».
– Мне надо будет с вами посоветоваться, – неуверенно сказал Слава. – Но это зависит от моего разговора с одним человеком… в Москве.
– С кем?
– Я должен убедиться, что вы та, за кого себя выдаете.
Лидочка вздохнула:
– Это похоже на детективный роман с переодеваниями.
– Я слишком дорого стою, – сказал Слава. – К сожалению, я слишком дорого стою.
– Подарите свой дом бедным детям.
– Не поможет. Домом не отделаешься.
В дверях появилась Алла.
Она стояла, переводя взгляд со Славы на Лидочку, словно прижавшаяся к земле кошка, завидевшая собак.
– Может, кофейком угостите? – пропела она.
Лидочка сходила на кухню и принесла ей кофе.
– О чем-то интересном разговаривали? – спросила Алла.
– Да, – сказала Лидочка.
– О чем же?
Они сидели втроем за круглым столом и мирно пили кофе.
– О Галине, – ответил Слава.
– Ну хватит о ней! – капризно сказала Алла. – Найдите тему более жизнерадостную.
– Вы поедете на похороны? – спросила Лидочка.
– Еще чего не хватало?! – возмутилась Алла. – А что, если ее и в самом деле мафия убрала? А что, если она была связана с какими-то темными типами? Мне совершенно ни к чему с ними засвечиваться. Да и тебе, Слава. Чем меньше людей знают о нашем состоянии, тем спокойнее. Ведь вагоны не разбирают, кто хороший, а кто плохой, правда, Лида?
– Наверное, вы правы, – согласилась Лидочка, отметив для себя странную оговорку Аллы о «нашем» состоянии.
Слава резко поднялся и сказал:
– Мне надо позвонить.
– Куда? – сразу же спросила Алла. Уже не как бывшая, а как самая настоящая, действующая жена.
– Маме, – ответил Слава.
– Уверен, что маме?
