не знаем!
– Полиция разберется.
– Теперь послушай. Одну минуту!
И зачем я его слушаю? Надо повесить трубку.
Но трубку Лидочка не вешала.
– Пускай она тебе кажется плохим человеком. И мы плохие люди. Но мы же люди, блин! Дай нам шанс! И больше ты нас не увидишь.
Лидочка повесила трубку.
– Ну что? – спросила Валентина. – Они приедут?
И такой ужас был у нее на лице!
– Не бойтесь, – сказала Лидочка. – Больше они уже ничего нам не сделают.
– Вам легко говорить, – заныл Василек.
Он забыл, что ему уже под шестьдесят, что он толст и, как говорится, солиден. Сейчас он был мальчиком, очень нуждающимся в маминой защите.
– Тогда вызывайте полицию, – сказала Лидочка. – Мне нужно на секунду вас покинуть.
Валентина кинулась к телефону, потом замерла и крикнула вслед уходящей Лидочке:
– Погоди, я же по-ихнему только торговую терминологию знаю!
– Я сейчас.
Лидочка выбежала наружу. Машина Славы стояла у тротуара напротив входа.
Машина должна быть открыта.
Лидочка нажала на кнопку передней двери. Дверь легко и почти бесшумно растворилась.
Лидочка заглянула внутрь.
В машине было теплее, чем снаружи. Может быть, она сохраняла тепло вчерашнего дня? После исчезновения Славы на ней никто не ездил. Лидочка заглянула в «бардачок». Там лежали перчатки без пальцев, какие-то бумаги, сигареты… Пистолета не было.
Но пистолет ли она разыскивала?
Лидочка перегнулась назад, чтобы посмотреть заднее сиденье. Сиденье было серым, но с другой стороны на нем виднелось темное пятно. Лидочка влезла в машину, чтобы разглядеть пятно получше. Пятно было бурым, очень темным. Разумеется, оно могло быть здесь уже полгода, и Лидочка его не замечала – зачем человеку рассматривать сиденье в чужой машине. Но на этот раз она решила выяснить, свежее ли пятно.
Она вылезла из машины, чтобы открыть заднюю дверцу и посмотреть на сиденье вблизи. Но ее остановил скрип тормозов – к дому подлетела «тойота» Эдуарда Дмитриевича. Геннадий выскочил первым.
– Что делаешь? – спросил он. – Полицию ждешь?
– Полицию вызвала Валентина, – соврала Лидочка, которая боялась, что такой подвиг Валентине не по плечу.
– Мать твою! – выругался Геннадий, не боясь привлечь внимание соседей. Очевидно, он подозревал, что соседи не очень хорошо знают разговорный русский язык.
Эдуард вылез из машины.
– Погоди, Геннадий, – сказал он спокойно. Он всегда говорил очень спокойно. – Если Лидия Кирилловна не врет, а она, как я думаю, не врет, иначе придумала бы что-нибудь получше, то Валентина сидит у телефона и рыдает. Она не знает, как пользоваться этой штукой… А что вы, извините за нескромность, искали в машине?
Он заглянул в машину с другой стороны, но ничего подозрительного не увидел.
– Не знаю, – сказала Лидочка, выпрямляясь и захлопывая дверцу. – Но мне захотелось посмотреть внутри.
– Ох уж эти доморощенные шерлоки и холмсы! – уныло произнес Эдуард Дмитриевич. – Всюду им нужно пальчик сунуть! Ну, пошли в дом, не будем смущать соседей.
«Почему я не вызвала полицию? На что мне сдалась эта машина? – бессмысленно говорила с собой Лидочка. – Подождала бы машина. Это ведь только одна из версий…»
Проницательный Эдуард Дмитриевич, пропуская Лидочку в дверь, спросил:
– Захотелось проверить, не ездил ли кто-нибудь ночью? Правильно, я бы на вашем месте сделал то же самое.
– Не знаю, – сказала Лидочка.
– Я потом проверю, – пообещал Эдуард. – Но нам не было смысла это делать, потому что у нас есть своя машина.
– Это еще ни о чем не говорит, – возразила Лидочка.
– Хорошая мысль.
Валентина все так же стояла у телефона, сняв трубку и держа ее на весу.
– Ну вот, – сказал Василий. – Я же предупреждал.
– Никуда вы от нас не убежите, – сказал Эдуард.
Геннадий в три прыжка одолел лестницу и скрылся в комнате Аллы.
– Хозяин дома, как вижу, так и не объявился, – сказал Эдуард Дмитриевич. – А где его дочка?
Лидочке хотелось спрятать Иришку от бандитов. А спрятать она могла, только солгав.
– Она уехала в Шотландию, – сказала Лидочка. – С родителями своего жениха.
– Вчера вечером?
– Сегодня утром.
– Значит, спрятали от нас ребенка, – вздохнул Эдуард. – А ночью она была здесь?
– Спала она, – поспешила с разъяснениями Валентина. – Нам же сверху слышно. Спала она.
– Эдик, сюда! – Голова Геннадия показалась над перилами лестницы. – Скорее, блин!
– Ждать здесь! – приказал Эдуард и побежал наверх.
Лидочка посмотрела на Валентину. Та поняла и кивнула: давай!
Лидочка тихонько подняла трубку и замерла, потому что забыла номер срочного вызова полиции. Девяносто один? Нет…
Но тут наверху застучали шаги. Лидочка положила трубку на рычаг.
Первым с лестницы скатился Геннадий. Эдуард шел сзади, стараясь сохранять спокойствие.
– Кто? – спросил Геннадий. – Ну кто, суки?
Он был смертельно бледен, вытирал тыльной стороной ладони пот со лба. Рука дрожала.
Геннадий переводил бешеный взгляд с Лидочки на Кошек. Те стояли покорно, стараясь не прогневить бандита.
Лидочка обернулась к Эдуарду Дмитриевичу.
– Мы думали, что это ваших рук дело, – сказала она, игнорируя Геннадия.
– Молчать! – рявкнул Геннадий. – Где она, где, где?
– Мы тут ни при чем, – сказал Эдуард. – Это нарушает все наши планы. Нам не нужно было ее убивать – ведь на нее переписан счет.
– Вы испугались, – сказала Лидочка. – Вчера вы что-то сделали со Славой. – Она не могла сказать «убили», ибо этим уничтожила бы последнюю надежду на то, что он еще жив. – Может, и не хотели… Может, почувствовали неладное и постарались вытащить из него наличные… или ценные бумаги… А сегодня ночью стали заметать следы.
– Чепуха, – сказал Эдуард Дмитриевич. – Наивная чепуха. Если б мы что и сделали, то не так грязно. Зачем нам, умным людям, профессионалам, наводить на себя подозрения?
– А вас уже нет, – сказала Лидочка. – Уверена, что вас уже нет. У вас липовые документы, и сейчас вы постараетесь сбежать. Исчезнуть.
– Я ее пришибу, – сказал Геннадий.
– Ой, Геничек, – взмолилась Валентина. – Та она ж шутит, она добрая, не трожьте ее.
– Ничего плохого Геннадий не сделает, – сказал Эдуард Дмитриевич. – Он шутит. Он сейчас пойдет к машине, к машине господина Кошко, – Эдуард пристально смотрел на Геннадия, – и поглядит, нет ли в ней следов крови или насилия.
