— За тех, кто слабее.
— Что, как в автобусе?
— Он стоял за то, чтобы люди не прогибались под этот мир. Оставались верными своей природе и своим принципам. Кажется, это называется свободой? Он стоял за свободу.
— И это заводит женщин?
— Еще как.
— Но ты его убила.
Молли пожала плечами.
Джек подался вперед:
— Ты убила его! Ты собственными руками придушила порядочного человека.
— Ну не преувеличивай…
— Но ведь он таким и был. Он старался изо всех сил, чтобы угодить тебе, чтобы сделать тебя счастливой… И что ты с ним сделала? Ты его уничтожила. Ты уничтожила своего героя!
— Это не беда. Я создам нового.
Джек встал:
— Ты не заслуживаешь еще одного героя!
Молли заморгала:
— Джек…
Он бросил на нее пренебрежительный взгляд и направился к двери. Она его окликнула:
— Ты хочешь знать, почему я его убила?
Джек положил руку на дверной косяк, но оборачиваться не стал.
— Потому что он не любил Кассандру. Понятно? Я снова и снова переписывала внутренние монологи, пока лицо у меня не начинало синеть от натуги, а он… он просто стоял и наблюдал за моими мучениями, скрестив руки на груди. Мне так и не удалось его убедить. Миллион слов легло на бумагу, а он так и не потеплел к моей героине.
— Такое случается.
— Ну, я не знаю, чего он ждал. Чего-то лучшего, вероятно. Мужчине всегда хочется чего-нибудь лучшего. Более красивую. Более обходительную. С грудью большего размера. — Молли плюхнулась на диван. Она подняла глаза. — Вот я его и пристрелила. — Она задумчиво покачала головой. — Вот я его и пристрелила, — повторила она. И усмехнулась. Затем прищелкнула языком и захихикала. Потом засмеялась во весь голос. Она смеялась до колик. Она хохотала, опустив голову на журнальный столик, и плечи ее тряслись.
Джек наблюдал за ней с каменным лицом.
— Фу, — сказала она, отдышавшись, наконец, и утерла глаза тыльной стороной ладони. — Посмотри на меня. Я успела пережить целую гамму эмоций, еще даже не почистив зубы.
Позже, когда Джек все еще щелкал пультом по каналам, а Молли уже давно ушла наверх работать, в дверь квартиры громко постучали. Джек посмотрел в глазок и увидел Ричарда. Тот сидел, сгорбившись, на ступеньке перед дверью.
— Ты должен мне помочь! — воскликнул Ричард, когда Джек его впустил. Он захлопнул за собой дверь. — Зара узнала, что я женюсь на Марианне. Она пытается меня убить. Ты слышишь? — Ричард приложил ухо к двери. Сквозь щель для писем и газет в дом проникало негромкое жужжание. — У нее бензопила. — Ричард потащил Джека в гостиную и плотно прикрыл за ними дверь. Джек снова уселся на диван, заложив руки за голову. Ричард задернул шторы. — Я думал, что я от нее ускользнул. Мне пришлось бежать переулками. Я просто не мог поверить в то, что происходит. Сидел я, ни о чем не подозревая, в кафе с Марианной, и тут входит Зара и перепиливает наш столик напополам. Мне пришлось спасаться бегством. Я был в ужасе. В первобытном ужасе. Это было…
— Что с Марианной?
Ричард замолчал.
— Я не знаю. — Он налил себе виски. — Господи, ну почему это всегда со мной случается?
Джек приподнял бровь. Ричард мерил шагами комнату.
— Знаешь, что мне сказала Зара? Как раз когда она распилила мой «Дайкири»[16] надвое? Она сказала: «Ты не любишь женщин». Ты можешь в это поверить? Это она мне говорит! Конечно же, я люблю женщин. Мне в них все нравится. Мне нравится, как они выглядят. Мне нравится, как они поддерживают разговор. Задают мне вопросы обо мне самом, которые я бы себе никогда не задал. Мне нравится, как они хлопочут, покупая кашемировые свитера на мой день рождения. Я слишком их люблю. Вот в этом и проблема. Я не могу выбирать. Не умею. Но мне приходится. Я хочу, чтобы у меня была такая же хорошая семья, как у моих родителей. И я выбрал Марианну.
— Повезло девочке.
— Да, повезло. Но она само совершенство. Она хорошенькая, она мне предана, она отлично ладит с детьми. И она еще и неглупая, поэтому она может работать. Потому что, знаешь ли, жизнь сейчас гораздо дороже, чем прежде. Мы хотим иметь большой дом. И путешествовать. И я намерен следить за тем, чтобы она занималась спортом для поддержания формы. Чтобы ноги у нее всегда оставались такими же классными.
Механическое жужжание стало громче. Ричард выглянул из-за края шторы.
— Ты когда-нибудь видел женщину с бензопилой?
Джек покачал головой:
— Не приходилось.
— Впечатляющее зрелище. — Ричард снова выглянул в окно. — Заводит. Еще как. — Он постоял в нерешительности. — Ну что, спасибо за выпивку. — Он хлопнул Джека по плечу и выскользнул за дверь. — Зара! — крикнул Ричард, сбегая по ступеням. — Подожди меня!
Леда сидела одна в школьном кафетерии. Никто с ней не разговаривал. Бетси, которую она раньше, до Тиффани с Армани, считала своей лучшей подругой, теперь не хотела с ней дружить, а Тиффани и компания тем более. Она не могла просто взять и подойти к местным королевам красоты и сесть с ними за столик, поставив контейнер со своим ленчем вместе с их домашними низкокалорийными салатами. Кроме того, они все равно чаще всего бегали есть в «Макдоналдс». Ей, честно говоря, не хотелось сидеть рядом с готами, ее не интересовали любители побаловаться травкой, а занудных ботанов она всегда обходила стороной. Поэтому она сидела одна за длинным столом и уныло тянула из трубочки шоколадный коктейль.
— Привет.
Леда подняла глаза и увидела девушку, с которой не была знакома. Она видела ее раз или два в коридоре школы и еще тогда заметила, что она обычно была одна, одевалась в бесформенные комбинезоны и ходила с опущенной головой.
— Могу я здесь сесть? — Девушка держала поднос под мышкой, как футбольный мяч.
Леда пожала плечами:
— Конечно.
Следующие пять минут они сидели, опустив глаза, и ели молча, пока девушка не взяла в руки свой шоколадный коктейль.
— Смотри, такой же как у тебя.
Леда кивнула и вяло улыбнулась:
— Да.
Девушка наклонилась к ней:
— Я тебя уже видела раньше. Мне нравятся твои волосы.
— Спасибо.
— Симпатичный цвет.
— Я хотела бы, чтобы они были светлее.
— Нет, мне нравится как сейчас.
Леда улыбнулась. Она взяла свой поднос. Девушка быстро кивнула на наклейку, которую Леда
