диаграммы и звукозаписи парней, которые кончали. Некоторые из присутствующих мужчин, похоже, знали, о чем толкует лектор, и к концу собрания они так горели желанием заняться делом, что у Молли закрались сомнения в том, что тема лекция была выбрана правильно. По ее наблюдениям, ведущего посетили те же сомнения, когда вся группа вывалилась из аудитории, пуская слюнки. В этом состояла проблема с сексоголиками. Им только дай повод, и они своего не упустят.
Молли скромно села в последнем ряду, стараясь ничем не выдавать своего скепсиса. Все это было каким-то громадным недоразумением. Что общего между ней и этими психопатами? У этих людей были проблемы. Серьезные проблемы. Слышали когда-нибудь об акротомофилии? Это когда возбуждаются при виде человека с ампутированной конечностью. Какой извращенной психикой, должно быть, обладал акротомофил! Но Молли же считала, что у нее нет проблем. Если не принимать за проблему избыток энтузиазма. Когда ей нравился мужчина, Молли с радостью отдавала ему не только душу, но и тело. На самом деле, она зачастую на этом настаивала. Она, так сказать, была влюбчивой. В среднем, она влюблялась раза два в неделю, и с полной самоотдачей. Это преступление? Едва ли. Так какой резон ей, тридцатилетней безработной, сидеть здесь и слушать, как Джулио из третьего ряда рассказывает, почему его так сильно возбуждают пончики?
Проблемы Молли начались две недели назад, когда ее уволили с работы. Как ни старалась она стереть из памяти эту картину, она все еще довольно отчетливо помнила ухмылку босса охранников, которые стояли слишком близко к ней, пока она укладывала свои вещи в картонную коробку, секретаршу с глазами круглыми, как мячи для гольфа, и всех ее бывших коллег, которые за своими стеклянными перегородками все разом углубились в работу. Но самое, конечно, запоминающееся — это выражение лица продавца в винном отделе, когда она выложила стодолларовую купюру за бутылку шампанского «Дом Периньон» и предложила ему распить ее на двоих.
Ну что же, она не допустит, чтобы это досадное происшествие сломало ей хребет. Ей просто надо вернуться на привычные орбиты. Позвонить нужным людям, напомнить о себе. Молли открыла свой карманный компьютер. «Йаху» пытался заполучить ее два года назад. Им она позвонит первым. Слухи распространяются быстро, и бежать впереди слухов бессмысленно, все и так всё знают. Следовательно, надо пытаться действовать наилучшим образом в заданных обстоятельствах. Правильно себя пропиарить. Молли застыла на мгновение. Каким образом можно преподнести в выгодном для себя свете тот факт, что ее обвинили в сексуальных домогательствах?
Ведущий по имени Даррелл посмотрел в ее сторону:
— Могу я попросить вас уделить внимание тому, чем заняты все остальные, Молли?
Молли со вздохом убрала компьютер. Даррелл наконец-то встал, чтобы подвести черту под одной особенно длинной и мучительной тирадой Тома (случай из жизни или буйная фантазия сумасшедшего?).
— Том, Том, может быть, в следующий раз вы могли бы несколько урезать количество… прилагательных. — Даррелл хлопнул в ладоши. — Хорошо, друзья. Я думаю, мы всех выслушали. Пришло время для нашей седьмой традиции. Пока мы передаем корзину, давайте узнаем, есть ли у секретаря для нас какие-нибудь объявления?
— Гарри устраивает вечеринку на Хэллоуин. Приходите в образе вашего любимого партнера. Я шучу. Приходите в образе вашего любимого персонажа из мультика. Идет? Стоп, я сейчас умру. Но серьезно, вы не хотели бы купить лотерейный билет для танцевальной команды дочери Боба? Как она называется? «Тряси ножкой»!
Молли вновь взглянула на часы. Половина шестого вечера. Тед Бобсон из компании «Амазон» обычно сидит в офисе до восьми. Интересно, он уже слышал? Все это просто ужасно глупо. Боб должен узнать правду. В конце концов, Адам сам проявил инициативу. Ну ладно, заняться сексом предложил не он. Но «нет» он не сказал в любом случае. И еще то, что она якобы не давала ему продвигаться по службе. Этот парень только начал работать, черт возьми. Она бы ни при каком раскладе не успела бы его продвинуть за такой короткий срок.
Даррелл положил на стол папку.
— А теперь, Молли, может, ты могла бы прочесть для нас прощальную молитву?
Все двадцать человек присутствующих встали, сложили свои натруженные руки и приступили к молитве.
— Дорогой, это восхитительно.
Люсинда Барроуз, редактор Джека, просматривала первые страницы его новой рукописи. Она вскрикнула. Она перевернула страницу. Она снова вскрикнула. Джек улыбнулся и потянулся еще за одним птифуром. Ему нравилось встречаться с редактором, особенно, когда она прилетала из Ню-Йорка и назначала ему встречи в отеле «Бель эйр» и говорила ему, как божественно он пишет. И угощала чаем с пирожными.
Люсинда надула губы.
— Эта Примроуз…
— Великолепна?
— Сногсшибательна!
Джек улыбнулся, как улыбается мужчина, которому сделали комплимент по поводу внешности его жены.
— Хотя я думаю…
— Слишком смела?
— Ну…
— Я ее присмирю.
— Может, только капельку. Беременная принцесса в роли невесты и все такое — это очень концептуально, но мы должны удерживаться в границах жанра.
— Усек.
— И Гай, о, Гай!
Джек взял с блюда последний шоколадный рулет. Он знал, что является воплощенной мечтой любого редактора — талантливый писатель, способный при этом адекватно воспринимать критику. И что еще важнее, он воспринимал критику конструктивно. Он делал соответствующую правку, а не просто любезно кивал и при этом оставлял все без изменений, как это делали многие другие писатели. Джек был профессионалом: вежливым, пунктуальным и, если верить его издателям, умеющим побеждать. Живой упрек представителям его пола. Мужчины — авторы любовных романов никогда не добивались успеха на рынке. Они скрывались под красивыми псевдонимами и дешевой рекламой. Напустят туману и прячутся за ним. Джек вот уже два года добивался от Люсинды разрешения печататься под своим настоящим именем. И цель того стоила: увидеть на корешке книги гордое «Джек Картер». Но она все время отвечала ему отказом.
— Женщины не будут их покупать.
— Почему?
— Ну, представь: ты стал бы покупать триллер, написанный кем-то по имени Филис?
Сейчас Люсинда откинулась на спинку кресла и бросила рукопись на стол.
— Ты превзошел самого себя. Великолепно. Материал для настоящей саги.
— Вы думаете?
— О, да. Мы можем запустить серию из четырех или пяти книг.
Джек обмакнул рулет в чай и, причмокнув, проглотил его.
— Да. Я уже подумал о матери, потом о тете, потом о тетушке тети, и у каждой есть тайна, которая заставляет пылать их щечки.
— Джек, ты прирожденный психолог. Кто бы мог подумать, что мужчина способен так глубоко заглянуть нам в душу?
Джек скромно покачал головой.
— Такая проницательность, такая тонкость, такая сила выражения. — Люсинда как бы невзначай коснулась его руки. Джек уставился на ее пальцы. — Такой магнетизм. — Голос ее звучал немного хрипло.
Он посмотрел ей в глаза и за шикарными темными очками с громадными стеклами увидел темно-
