Мы продолжали идти, осматривая каждый подозрительный куст. Через несколько минут у меня в кармане раздался тройной сигнал рации. Нас увидели, теперь можно было не бояться, что Вольф попадет в нас.
Но вот что странно — вместо облегчения я снова почувствовал необыкновенное волнение и обернулся. Огромный леопард уже приготовился прыгнуть на меня сзади. Помогла хорошая реакция: я пригнулся в тот самый момент, когда хищник взвился в воздух. Ствол моего карабина уперся ему в брюхо. Я выстрелил и тут же перезарядил винтовку. Окровавленный чуи распластался возле Джумы и уже собирался снова прыгнуть, но мой помощник хорошо прицелился и выстрелил из дробовика. Леопард, дико рыча, стал кататься по земле, затем на секунду замер. Второй выстрел из моего карабина пришелся ему точно в горло. Чуи стих.
Через несколько минут Джума осторожно стукнул людоеда по голове. Тот не двигался.
Мой помощник попытался что-то сказать, но у него получился только глубокий вздох. Я протянул ему руку:
— Прости, Джума, я не успел тебя предупредить. Леопард уже был в прыжке, и мне пришлось тут же стрелять. Я не знаю, что заставило меня обернуться! Как ты, он тебя не зацепил?
Джума покачал головой. Он по-прежнему не мог произнести ни слова.
Я связался с Вольфом.
— Как вы?! — От его крика рация буквально вибрировала у меня в руках, — Такое бывает только в кино! Как вам удалось выстрелить?
Я разрешил им выйти из укрытия, и они с Иди помчались нам навстречу.
— Стэн, у тебя куртка в крови, — заметил немец, оглядев меня с ног до головы.
— Это не моя кровь, это кровь леопарда, — успокоил его я, — Лучше посмотри на Джуму. Шварценеггер упал прямо на него, а через меня только перескочил. Я успел пригнуться к земле и выстрелить.
— Стэн, мы все видели! Леопард сбил тебя с ног, а потом напал на Джуму. Ведь так, Иди? — Вольф был потрясен, что мы остались целы и невредимы. Он бросился к Джуме, чтобы осмотреть его и оказать первую помощь, но тот в ужасе убежал от него.
— Бвана, чего хочет этот музунгу? — закричал он.
— Расцеловать тебя, Джума!
Иди расхохотался.
— Вольф, оставь его, — попросил я, — Он нас не понял. С ним не произошло ничего страшного. Видишь, бегает как угорелый!
Я опустился на землю и только тогда почувствовал, что у меня дрожат колени. Я достал фляжку и, глотнув, передал ее Вольфу.
— Стэн, я хочу забрать этого зверя целиком. В Германии мне сделают чучело в полный рост, пусть даже это обойдется мне в пару тысяч марок. Надо же — людоед! Я до сих пор не могу поверить, что все обошлось!
Окончательно успокоившись, мы несколько раз сфотографировались, а затем погрузили трофей в машину.
Но это еще не все. Нам пришлось снять с дерева останки браконьера, чтобы отвезти их в полицейский участок в Муронго. Там мы договорились, что приедем на место происшествия на следующее утро: в тот день нам необходимо было отдохнуть.
В лагере нас встречали как победителей. Вольф заказал шампанское и торжественный ужин в честь нашей невероятной охоты.
Повар Вильям передал нам привет от Росси, который должен был прилететь к вечеру. Мы собирались встретить его на полевом аэродроме, а до этого я решил осмотреть наши приманки для Рэмбо, которые мы вывесили накануне. Иди был очень расстроен, что проиграл спор: возле одного из деревьев обнаружились утренние следы этого огромного зверя, а другой кусок мяса оказался слегка объеден.
Росси выглядел неплохо, несмотря на воспаленный шов, видневшийся из-под футболки на Левом плече. Приехав в лагерь, он сразу же бросился осматривать Шварценеггера и подтвердил, что это тот самый леопард, о встрече с которым он будет помнить всю жизнь.
— Да, это он. Другого такого великана в Ибанде не найдешь!
— Найдешь, бвана, найдешь, — грустно возразил Иди, — Это твой Рэмбо, из-за которого мне придется жевать траву.
Он повернулся ко мне и обречено спросил: — Бвана Стэн, где я должен пастись? Все захохотали, глядя на печального Иди и его изумленного хозяина.
Разноцветное солнце
Разноцветное утреннее солнце — по-другому нельзя назвать это явление природы. Оно происходит нечасто — два или три раза в год. Поднимаясь, солнце начинает менять свой цвет, и это настолько удивительно, что тому, кто никогда не видел подобного явления, оно кажется искусственным, нереальным — мерещится, что вот-вот произойдет какая-то природная катастрофа. Ярко-желтый цвет меняется на оранжевый, потом на красный, фиолетовый, и наконец солнце становится голубоватым. В такое нельзя поверить, становится страшно! Я уже неоднократно наблюдал это явление, и каждый раз меня охватывало волнение. Я надеюсь, сегодня ничего не произойдет — ничего подобного тому, что было несколько лет назад…
Глаза налились усталостью, но я должен был держаться. Я высунул голову в открытое окно своей «Тойоты», подставив лицо утреннему освежающему ветерку. Ветка куста, мимо которого я проезжал, хлестнула меня по лицу и уху! Ну и пощечина! Усталость мигом слетела. Я почувствовал, что из уха начала капать кровь, и немедленно остановился. Оторвал кусок туалетной бумаги, вытер кровь. Кровотечение довольно сильное. Из-под брезента появилась кудрявая голова чернокожего человека, зевавшего во весь рот.
— Маджи! — приказал я ему.
— Что происходит, мзее? — спросил Джума, вылезая из кузова с небольшой канистрой в руках.
— Ничего не происходит. Ветка резанула меня по голове. Вот, смотри, — Я отнял руку от уха и подставил лицо под свет фар. Джума, мой следопыт, слуга, водитель, повар и надежный товарищ, тихо присвистнул и вернул мою руку с тампоном из туалетной бумаги на прежнее место.
— От этого не умрешь и ухо не отвалится, но необходимо достать аптечку и обработать рану, иначе может воспалиться. Тогда придется прибегать к помощи ножа, — Он улыбнулся и полез под брезент «Тойоты» за аптечкой.
Начало светать, на небе ни облачка. Восхитительный вид, но тут Джума взял меня за плечо и снова развернул к фарам. Было еще недостаточно светло, поэтому, чтобы осмотреть рану, ему потребовалась иллюминация. Я же поминутно поворачивался на восток — небо приобретало такой удивительный цвет, что напоминало цветной плакат!
— Сегодня будет невероятное солнце, мзее, — произнес Джума, — Раскрашенное. О таком солнце мне рассказывал мой дед, который знал от своего деда, а тот от своего…
В этот момент он задел мою рану, я дернулся и воскликнул:
— Господь с ними, с твоими дедами! Смотри, куда тычешь!.. Так что там говорил дед?
— Он говорил, что, когда солнце покрывается красочными пятнами и меняет свой цвет, это наказание божье всему живому — много людей и животных умрет в такой день! Потом бог помажет солнце их кровью, чтобы каждый знал о своей участи и обратил внимание на собственную жизнь, — Сказав это, Джума отрезал кусок лейкопластыря, чтобы заклеить им мое ухо.
— Джума, ваш бог всего живого уже взял мою кровь, и я надеюсь, что теперь увижу ее на солнце, — пошутил я, когда Джума закончил возиться с моим ухом, но глаза его остались серьезными.
— Не смейся, мзее! Скоро на нем будет не только твоя, но и много чужой крови. Вот увидишь! Смотри — солнце встает.
