Зеркало Кассандры

удалось. А мне… удастся. Благодаря вам. Благодаря отбросам общества, благодаря изгнанникам, благодаря отверженным. Вы поможете мне, как перегной поможет выжить маленькому ростку сливы.

— Но-но, попрошу без оскорблений, мы не перегной, Царевна.

Она не обращает на ремарку никакого внимания.

— Нас всего лишь пятеро, но мы в силах изменить гибельный маршрут слепого стада, — говорит она решительно.

— Их слишком много, — возражает Ким.

— «Ошибка остается ошибкой, даже если ошибается большинство». Мне кажется, что эта поговорка написана на одной из твоих маек.

Кассандра встает:

— Теперь в этой стране будущим интересуемся только мы. Надо развивать Неофициальное Министерство Перспективного Прогнозирования. Вот как все просто. И я рассчитываю на тебя, Маркиз.

Ким смотрит на фотографию молодого человека с растрепанными длинными волосами:

— А вдруг Даниэль прав?

Кассандра больше не желает с ним спорить.

Они живут в страхе. Даже Ким. Даже Эсмеральда, Фетнат и Орландо. Они все смирились со своей судьбой. Со школьной скамьи их запугивали, чтобы они не смогли совершить смелых поступков. Страх. Даже моего брата поразила эта болезнь, из-за нее он и умер.

— Доброй ночи, — произносит она, поспешно выходя из хижины.

Она покидает деревню и забирается на гору из кукол.

Стоя на рассыпающихся под ногами маленьких пластиковых телах, она смотрит с высоты на огни свалки. Она пытается сплюнуть, у нее ничего не получается. Ей требуется много попыток, прежде чем она производит достойный своего имени выстрел слюной. Потом она идет к себе и забирается под толщу одеял, слушая, как громыхает снаружи собирающаяся гроза.

180

Даниэль похож на меня, но мы обладаем разными достоинствами.

Его достоинство — настоящее научное образование.

Мое достоинство — женская интуиция.

Его достоинство — ум.

Мое достоинство — храбрость.

И видение вещей. Я, по сравнению с ним, обладаю более широким и глубоким видением вещей.

Мои сны питают мой разум, словно волшебное зелье.

Чем больше снов я вижу, тем богаче они становятся.

Я знаю, что отличаюсь от других, благодаря брату и его самопожертвованию. Я знаю, насколько далеко могу зайти.

Какой глупец, почему он не подождал меня и не захотел объединить наши усилия. Как сильны мы стали бы вместе.

Два человека с неограниченными возможностями правого полушария мозга, два человека с бесконечно глубоким видением времени и пространства.

Лишь один вопрос остается без ответа: как наши родители смогли одарить наш мозг такими великолепными возможностями?

181

Кассандра видит сон.

Она снова оказывается в зале суда будущего, ее обвиняют как представительницу поколения эгоистов-растратчиков, толпа кричит: «Казнить!», сменяется череда свидетелей. Затем она видит разрушенное здание суда, видит Париж, превратившийся в гигантскую свалку, по которой под пожелтевшим от загрязненного воздуха небом бродят миллионы неопрятных, голодных людей, шныряют миллионы крыс и бродячих собак. Кассандра мысленно поднимается вверх, и оттуда планета кажется ей стеклянной сферой, напоминающей по форме яблоко, с прозрачным черенком и листочком.

На листочке гигантского яблока написано: «Вероятность такого будущего планеты в следующем тысячелетии: 78 %».

Она мысленно поднимается еще выше. Она видит, что стеклянное яблоко с планетой внутри висит на ветке Дерева Времени. Три понятия сливаются для нее во сне воедино:

Дерево Времени

Вероятность Будущего

и Предчувствие Грядущего.

Жрица Кассандра оказывается рядом с ней на ветке Дерева.

— Семьдесят восемь процентов говорят о том, что увиденная тобой картина наиболее вероятна, — говорит женщина в белой тунике. — Возмущенные человеческие детеныши, ползающие по поверхности мертвой планеты, детеныши, предоставленные сами себе, гневающиеся на своих предков. И они имеют право сердиться на тех, кто забыл их, на тех, кто пренебрег ими ради удовлетворения сиюминутных прихотей.

— Покажи мне другое возможное будущее, — просит девушка.

Обе женщины улетают с ветки Дерева Времени и приближаются к другим прозрачным яблокам, внутри которых находятся похожие на Землю голубые планеты.

Они видят плод-планету с надписью на листочке: «Вероятность такого будущего планеты в следующем тысячелетии: 1,3 %».

— Это будущее маловероятно, — говорит жрица, — но тебя оно должно заинтересовать.

Они приближаются к стеклянной сфере и пролетают сквозь нее. Они рассекают одеяло облаков и планируют над Парижем. Столица кажется удивительно спокойной. Эйфелева башня увита плющом, усеянным белыми и сиреневыми цветами. По Сене неспешно плывут кораблики под красными парусами.

Воздух легок, улицы свободны, по ним движутся редкие велосипеды.

Площадь Трокадеро превратилась в огромный парк, по которому гуляют дикие животные. Около глубокого озера прибывшие из другого пространства-времени женщины видят слонов, жирафов, буйволов, цапель. Звери, по всей видимости, спокойно живут в тесном соседстве. Чуть поодаль львы и гепарды спят у подножия статуй, окаймляющих проспект. На деревьях висят фрукты, в небе летают птицы с широкими крыльями.

Две Кассандры снижаются и замечают, что все прохожие одеты с просторные хлопковые одеяния ярких цветов: желтые, красные, синие, зеленые, розовые, сиреневые, бирюзовые.

Они приближаются к пожилой седовласой паре, усевшейся на скамейке парка. Женщина неожиданно предлагает им фрукты и овощи из своей корзинки. Гостьи пробуют и понимают, что те необыкновенно вкусны.

— Что вы тут делаете? — спрашивает молодая Кассандра.

— Ну уж точно не работаем, — отвечает, смеясь, женщина.

Мужчина объясняет им, что понятие «труд» превратилось в понятие «применение своего личного таланта». Каждый занимается любимым делом, и тогда, когда ему хочется. Понятие «семья» также исчезло, вытесненное понятием «люди, объединенные чувством привязанности». Лечение уступило место предупреждению болезней. Все принимают меры для того, чтобы не заболеть, и поэтому никто не страдает от симптомов запущенных ранее недомоганий. Жизнь людей стала спокойнее, но продолжительность ее увеличилась. Седовласая пара, кстати, сообщает, что каждому из них — более трехсот лет. Но выглядят они