своих соплеменников перейти на их сторону.
Кейн отложил бумаги. Каким-то шестым чувством он ощутил присутствие Эфрель еще до того, как услышал стук ее деревянной ноги по ступеням. Что заставило ее проделать такой трудный подъем, удивился Кейн. Он выбрал себе эту комнату в башне отчасти и потому, что это делало дорогу сюда неудобной для Эфрель.
Кейна тяготили отношения с колдуньей. Сейчас она были им довольна, но ублажать прихоти сумасшедшей женщины было тяжело даже для человека с его нервами. Ее пристрастие к секретности и беспрестанные недосказанности раздражали его куда сильнее, чем он показывал. А ее приступы буйного помешательства весьма докучали, если не сказать больше. Пресыщенный вкус Кейна находил известное очарование в том, чтобы удовлетворять животную похоть Эфрель, но при этом где-то в глубине оставалось чувство отвращения. Кейн поймал себя на том, что бессознательно считает ступеньки прохода по отдающимся эхом ударам деревянной демонообразной лапы Эфрель. В звуке этих шагов было что-то завораживающее.
Вскоре искалеченная фигура Эфрель прохромала в дверь. Он выжидательно посмотрел.
– Добрый вечер, Кейн, – начала она своим диковинным голосом – красивые интонации, такие же изуродованные, как и ее кошмарное тело. – Вижу, что ты работаешь допоздна, как старательный писарь.
– Хороший полководец должен знать свои слабые и сильные стороны до мелочей, – заявил Кейн, несколько раздосадованный. На самом деле не усердие держало его здесь, а бессонница. – Слишком много дилетантов с горячими головами считают, что могут выиграть войну, столкнув две армии и понадеявшись, что справедливость и боги даруют им победу. Мой меч тупился о таких дурней бессчетное количество раз.
– Не обижайся, я просто пошутила. Само собой, после победы на прошлой неделе у меня нет сомнений ни относительно твоих способностей, ни по поводу твоей философии. – Эфрель упала в кресло рядом с Кейном. – Но я пришла сказать тебе, что Имель вновь доказал мне свою верность. Еще один из его высокородных друзей поддался его убеждениям. Имель только что сообщил мне, что лорд Галл из Тресли решил присоединиться к нам. Он самый влиятельный лорд на этом острове, как ты должен знать, и на днях он прибудет к нам с флотом из восемнадцати кораблей. Мне надо придумать, как еще я могу отблагодарить Имеля.
Кейн улыбнулся:
– Это совпадение – я как раз думал, сможет ли Имель помочь нам. Обнови его гардероб, и он увлечет за собой весь Тресли. Но это хорошая новость. Мне нужны дополнительные корабли, чтобы патрулировать воды Пеллина, в случае если Мариль пошлет новую эскадру раньше, чем мы предполагаем. Если бы я был на его месте, я бы совершил что-нибудь вроде диверсионного наскока – быстрый удар, чтобы помешать нашим приготовлениям. Но после взбучки, которую мы задали Лагесу, я полагаю, Мариль, перед тем как предпринять новую атаку, соберет все силы имперского флота.
– Предложения помощи сыплются нам со всех сторон, – ликующе сказала Эфрель. – Каждый предприимчивый мошенник, каждый жадный нобиль, все те, у кого есть причина ненавидеть Дом Неистенов, – все устремились ко мне, как только весть о нашей победе распространилась по Империи.
Колдунья сделала паузу, тайно злорадствуя, и ее взгляд зацепился за шрамы, которые Кейн получил в схватке. Странно, подумала она, остались только еле заметные корочки или розоватые полосы. Значит, бессмертный обладает еще и сильной способностью к восстановлению. Она вспомнила слова демона о том, что тело Кейна не подвержено изменениям. Размышляя о его предыдущих подвигах, она прикинула, что в противном случае его тело было бы ничуть не лучше ее собственного.
Кейн тем временем сказал:
– Да, я понимаю, что успех в нашем случае – это организованность. Но, как жаловался еще Хедуси:
Больше не говори мне о числах, Хотя и правда, но ложь – слова твои: Я наполняю кубок капля за каплей, А ты наливаешь из амфоры.
– Я никогда не слышала эту пословицу, – отозвалась Эфрель.
Раздосадованный тем, что ему приходится быть педантом, Кейн резко ответил:
– Это не пословица. Это цитата из пьес Горовина. Только не говори мне, что произведения Горовина забыты здесь, на востоке.
– Так, значит, Кейн не только воин, но и литературовед. Как необычно! Нам надо обстоятельно поговорить о тех знаниях, что ты приобрел за столетия. – Эфрель заметила, что Кейн назвал Товносианскую Империю востоком. Но это, несомненно, был запад по отношению к Лартроксианскому континенту, и если Кейн не просто оговорился… Она подумала, как долго Кейн жил в полумифических землях за Западным морем.
– Тебе бы не понравился Горовин, – язвительно сказал Кейн. – В его пьесах ни с кого не снимают кожу живьем. Но мое мнение должно быть ясно тебе: у нас нет времени отрывать от Империи по клочку там и сям, когда к услугам Мариля все ее ресурсы. Если ты хочешь, чтобы я действительно был полезен тебе, я должен знать, с какими сверхъестественными силами ты вступила в соглашение. Расскажи мне, что это за таинственная сила, на которую ты все время намекаешь. И только тогда я смогу строить реальные планы.
Эфрель дико захохотала, и на мгновение Кейн испугался, что у нее начинается очередной приступ безумия. Но колдунья просто наслаждалась триумфом и вскоре успокоилась. Она скорчила гримасу, которая на ее изуродованном лице должна была означать загадочную улыбку – Кейн научился узнавать это выражение, – и спросила:
– Что ты знаешь о скилредах?
Хотя направление, которое принимал разговор, не было совсем уж неожиданным для Кейна, он слегка изумился. Впрочем, его мысли в этот момент могли бы тоже изумить колдунью, но он только сказал:
– Я слышал несколько причудливых сказок о скилредах от моряков из этих мест. Какие-то злобные морские боги, как говорят.
Эфрель презрительно захихикала:
– Да, так говорят. Бессмысленные легенды и старушечьи сказки. Послушай, Кейн!
Задолго до того, как человек начал ходить по этой земле, когда море изобиловало примитивной жизнью, а океаны были гораздо обширнее, чем сейчас, процветала раса созданий, известных человечеству как скилреды. Большинство известных нам ныне континентов еще не поднялись из первозданного океана, и только несколько покрытых густыми лесами участков земли виднелись среди безбрежных морей Старшей Земли. Скилреды жили в этом древнем море и создали цивилизацию, которую самое изощренное человеческое воображение не в состоянии измыслить. Как раз в этих краях они воздвигли свои города, ибо в те времена все эти острова лежали на дне океана.
Это была удивительная раса. На земле не было им подобных даже тогда. Были ли они причудой эволюции, расой из другого мира или, возможно, как человек, капризом какого-нибудь безумного бога? Кто может сказать это наверняка? Самые древние писания, которые я изучала, не дают ответа. Но эта земля носила много диковинных рас, о которых люди могут только строить предположения, ибо почти все тайны дочеловеческой истории утрачены навеки.
Каково бы ни было их происхождение, скилреды были сами подобны богам. Они обладали властью над силами природы и сверхъестественной мощью. Они использовали огромных доисторических животных в своих целях, владычествуя над чудовищами, о которых люди знают только из легенд. С помощью своих знаний они создали огромные подводные корабли – сверхъестественные машины, в которых и путешествовали по океанам и вели войны с прочими нечеловеческими расами Старшей Земли. Та эпоха была гораздо более яростной, чем наш век, и тогда существовало множество сил, с которыми дочеловеческим расам приходилось постоянно сражаться, чтобы выжить. Они были искусны и в древних чародействах – тайнах зазвездных бездн, и легенды лишь намекают на те мерзости, которые скилреды вытворяли в своих войнах.
Они воздвигали величественные твердыни – огромные сооружения из базальта, превосходящие человеческое воображение. Их руины можно увидеть и сегодня – на склонах гор, где они разрушаются уже миллионы лет, с тех пор как эти острова появились из-под водной глади. Сама эта крепость Дан-Леге – их
