— Хватит, Моллил! Не надо пугать ее еще больше! — прорычал Гаэта. — Не бойся, деточка! Мы всего лишь хотим узнать, как добраться до таверны Джетранна. Прошу тебя, извини моих людей за недостаток хорошего воспитания. Мы не хотели причинить тебе вред. А теперь, будь добра, укажи нам дорогу.
Ее черты еще искажал страх, но она перестала вырываться. Она беспомощно оперлась о край седла, прижатая к твердой груди Моллила.
— Это недалеко, — отрывисто сказала она. — Поезжайте по этой улице примерно с полмили. Потом слева вы увидите Рыночную площадь. Таверна на площади.
— Благодарю тебя, — сказал Гаэта. — По крайней мере мы были на правильном пути. Боюсь, наше представление о Рыночной площади не соответствует этому призрачному городу.
Девушка с надеждой шевельнулась, пытаясь выскользнуть. Выражение необъяснимого ужаса еще искажало ее лицо. Сереб Ак-Сети что-то пробормотал заинтересованно и наклонился к ней, всматриваясь в ее лицо. Удивленно хмурясь, он коснулся своими длинными пальцами ее лица. Она испуганно вздрогнула, а чародей продолжал напряженно вглядываться в лицо девушки.
Гаэта отдал распоряжение, и Моллил неохотно позволил своей пленнице соскользнуть на землю. Отряхнувшись, словно она упала в грязь, девушка отступила, продолжая смотреть на них с ужасом, потом резко повернулась и скрылась в переулке.
— Она слепая, — заметил Сереб Ак-Сети, когда они двинулись прочь. — Вы заметили? Взгляд не фокусируется. Ее глаза ничего не видят.
— Что значит — слепая? — взорвался Алидор. — Она вела себя так, словно хорошо видела. Допустим, у нее странный взгляд. Но она не может быть слепой.
— Я сказал, что она слепая, — настаивал колдун, поджав губы. — Не знаю, как она воспринимает окружающее, но я уж всяко в состоянии отличить незрячие глаза от зрячих.
— Ну ладно, ладно, — ответил Алидор, сдаваясь. Он совершенно не хотел раздражать чародея.
— Эй, Белл! — прошептал Дрон Мисса. — Сереб говорит, что мы положились на слова слепой девушки. Это должно встревожить даже такого дурня, как ты.
— Да ты шутник, Мисса, — сказал Белл. — Настоящий шутник. Такой смешной! Тебе шутом надо стать. Ты бы пользовался успехом.
Алидор призадумался, сколько времени потребуется Дрону Миссе, чтобы окончательно вывести из себя Белла — или наоборот. Вальданнец был одним из лучших фехтовальщиков, которых видел Алидор, но Белл мог разорвать его на части.
— Вон таверна! — указал Ян своим крюком. — Троэллет дери, парни! Чувствую запах вина.
— Хорошо! — воскликнул Гаэта. — Эта часть города так же безжизненна, как и остальные. Не похоже, чтобы здесь были какие-нибудь вооруженные отряды, но мы не можем знать наверняка, что сделает Кейн. Возможно, он просто залег на дно. Так что будем действовать по ситуации. Зайдем в таверну, как будто мы просто ехали через Деморнт и остановились отдохнуть. Алидор и я заговорим с Гавейном — если он тут — и расспросим его. А там будет видно. Но чтобы ни звука о Кейне, пока я не подам знак. И не налегайте на вино: события могут развиваться очень быстро.
Привязав своих скакунов перед трехэтажным каменным строением, Гаэта и его отряд вошли в открытую дверь. Внутри воздух был прохладным, хотя несколько затхлым. У стойки и за столиками находились несколько человек, потягивающих свои напитки. Тихие разговоры смолкли, когда всадники медленно прошли через полный дыма зал к стойке — внушительное зрелище, даже если бы путники были обычным делом в Себбее. Но горожане вновь погрузились в равнодушную отстраненность, когда первоначальная суета стихла, и опять раздалось полусонное бормотание.
Джетранн, чье лицо было изуродовано шрамом, содержатель трактира, принял деньги с отсутствующей улыбкой и налил вина. В ответ на осторожные расспросы Гаэты он указал на лорд-мэра, сидевшего в одиночестве и дремавшего на своем обычном месте.
Утирая вино с усов, Гаэта подошел со своей чашей к столику Гавейна. Его сопровождал Алидор, неся бутылку.
— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? — спросил он.
Гавейн пожал плечами:
— Как тебе угодно.
— Выпьешь с нами? — спросил Алидор, наполняя опустевшую чашу мэра.
— Какая забота, — заметил Гавейн. — Отряд вооруженных до зубов парней с шумом входит в город, где бывает от силы дюжина чужестранцев в году, и тут же они хотят выпить с мэром. Возможно, нынче наемники стали более культурными, чем раньше, но что-то я сомневаюсь в этом. Так что спасибо за вино, и что вам надо?
— Мое имя — Гаэта. — Баронет решил сразу перейти к делу. Его ход оказался неудачным, поскольку Гавейн не подал виду, что знает это имя. Но Гаэта не был тщеславен и понял, что вряд ли рассказы о его подвигах достигли безлюдного Деморнта.
Он попробовал подойти по-другому.
— Я вижу, что мое имя неизвестно здесь, в Себбее. Но есть много имен, гораздо более известных, чем Гаэта. Например, Кейн, — вот человек знаменитый во всем мире. Кажется, я слышал, что Кейн появлялся в Деморнте. Возможно, вы его встречали?
— Я знаю человека с таким именем, — признал Гавейн. Гаэта многозначительно взглянул на Алидора.
— Может быть, это другой человек. Кейн, о котором я говорю, — настоящий великан, он больше шести футов ростом и могуч, как трое сильных мужчин. У него грубоватые черты лица, рыжие волосы, и он иногда носит короткую бороду; меч — за спиной, на карсультьяльский манер. Левша, хотя умело фехтует обеими руками. Но самое главное — его запоминающиеся глаза. У него голубые глаза, в глубине которых горит угроза…
— Мы говорим об одном и том же Кейне, — неохотно признал Гавейн. — Ну и что?
Гаэта заставил себя говорить уклончиво.
— Так Кейн в Себбее, да? Мэр рассматривал свою чашу.
— Да, Кейн здесь, в нашем городе. Тоэм знает, что его тут держит. Живет в старом доме Нандая. Держится сам по себе — знается только с Рихейль. Ты его друг?
Гаэта рассмеялся и встал; его люди у стойки потянулись к рукоятям мечей, но остановились, увидев, как страстное торжество озарило длинное лицо Крестоносца.
— Нет, Кейн мне не друг! Отнюдь! — громко заявил он. Горожане уставились на него в недоумении.
— В мире за пределами вашей земли призраков люди знают меня как Гаэту Мстителя! — объявил он. — Я сделал целью своей жизни преследовать и уничтожать силы зла, приносящие смерть и потери беспомощным! Слишком долго зло влияло на наши жизни, слишком долго создания зла безнаказанно мучили людей! Зло правило нашими жизнями со всепоглощающей и безжалостной мощью; и человечество должно было склоняться перед этим ужасом или быть уничтоженным! Но я поклялся уничтожать служителей зла, которые держат человечество в рабстве! Я часто сражался с силами зла и каждый раз одерживал верх и уничтожал зло с помощью более могущественной силы добра! Порядок побеждал хаос, ибо я бился со злом его же оружием и покорял его! Покорял, ибо у меня было мужество столкнуться со злом лицом к лицу, ибо я обращал против зла то насилие, с помощью которого оно держит человечество под пятой, ибо я отвечал силой на силу! Лицо Гаэты дьявольски искажалось, когда он с яростной прямотой произносил пламенную обличительную речь. Его слушатели наблюдали за ним, пораженные ужасом, который вызывают святые и безумцы; здесь, в Деморнте, никто не осмелился разорвать паутину фанатизма, которой он опутывал их.
Окрыленный напряженным вниманием, Мститель заговорил вновь:
— Очевидно, вы не понимаете, какое чудовище живет здесь, в вашем городе! Невероятно, как он, с его мрачным прошлым, еще не занялся вами, — один Тлолуин знает, какие дьявольские планы он уготовил вам и вашей земле! Мне приходилось сражаться с бессердечными, не знающими жалости монстрами в человеческом обличье, но Кейн, вероятно, самое жестокое создание из когда-либо живших на земле. Его злодеяния столь бесчисленны, столь низки, что большинство считает Кейна всего лишь жуткой легендой! Некогда я и сам считал его легендой — но в далеких походах я слишком часто натыкался на кровавый след Кейна, чтобы теперь сомневаться в его существовании!
