казалось невероятным, что Кейн не наблюдает за их приближением. Догадывался ли он?
Когда до виллы оставалось ярдов двести, в воздухе внезапно раздался пронзительный свист. Белл вскрикнул и откинулся назад в седле, покрывшиеся кровью пальцы сжимали арбалетную стрелу, торчавшую из левого плеча. Его лошадь встала на дыбы, почуяв запах страха и боли.
Значит, Кейн ждал их! Гаэта повернулся в седле, чтобы отдать приказ, и вторая стрела просвистела там, где он только что был. Встревоженный точностью и скоростью стрельбы Кейна, Гаэта вновь осознал, что, пока отряд не доберется до здания, у них не будет никакого укрытия.
— Назад! — Взревел он, пока его люди выстраивались, чтобы скакать в ряд. — Рассеяться! Быстро!
Третья стрела скользнула по кольчуге Алидора, когда отряд выполнял приказ Гаэты. Алидор выругался и пригнулся к шее лошади. К счастью, стрела поразила его, когда он поворачивался, и оставила лишь царапину. Даже на таком расстоянии при прямом попадании стрела из мощного арбалета насквозь пронзила бы надетую на нем кольчугу. Четвертая стрела едва не угодила в Дрона Миссу за мгновение до того, как отряд выбрался из зоны обстрела.
Белл держался за седло, пока они не вернулись в спасительную пальмовую рощу. Там он с трудом спустился с лошади и сел у дерева, Сед то'Доссо стал осматривать его рану.
— Не смертельно, — задумчиво произнес Мисса. — В нескольких дюймах от сердца, но совсем неплохо для такого расстояния. Зачем мы вернулись сюда, милорд?
Гаэта нахмурился и оценивающе взглянул на здание.
— Не хочу рисковать жизнями своих людей. Здесь почти негде укрыться, черт побери! Кейн вручную за мгновение перезаряжает арбалет. Он мог сделать еще несколько выстрелов, пока бы нам удалось подъехать к дому, а расстояние, с которого он ранил Белла, говорит само за себя! Еще немного, и он положил бы еще кого-то из нас, а может, и не одного, и уж потом напал бы на оставшихся. Нет смысла атаковать его сейчас. Мы выступим снова, когда будет слишком темно для стрельбы из арбалета, но достаточно светло, чтобы Кейн не мог пройти мимо нас незамеченным, — нам нужно смотреть в оба!
— Что ж, все кажется вполне продуманным, — подытожил Алидор.
— Я сам это знаю! — вспылил Гаэта. — Анмуспи! Ты сможешь попасть горящей стрелой в дом, чтобы выкурить Кейна? Если он выйдет на улицу, нам не составит труда схватить его на открытом пространстве!
Лучник уверенно улыбнулся, его морщинистое лицо пересекал шрам от меча, белеющий в те редкие минуты, когда Анмуспи приходил в гнев.
— Крыша наверняка деревянная. Я мог бы подъехать поближе и всадить в нее столько горящих стрел, сколько пожелаешь. Это легкая мишень, а стрелы Кейна не долетят до меня. Ни один арбалет не стреляет так далеко, как мой тяжелый лук, если не считать всяких идиотских хитроумных приспособлений, — для того чтобы зарядить их, крепкому воину нужно пять минут.
— Отлично! Тогда мы его выкурим! — объявил Гаэта. Анмуспи Лучник поскакал назад к вилле. Спешившись у зарослей молодых пальм, он развел огонь, взял несколько стрел и обмотал их наконечники просмоленным тряпьем. Анмуспи поджег их и вышел на открытое пространство, натягивая тетиву. Первая стрела вошла в крышу виллы, вторая — в двух футах от нее. Они слабо горели, не в силах зажечь дерево. Третья стрела погасла на лету и упала на крышу безо всякого эффекта.
— Попробуй попасть в окно, Анмуспи! — закричал Алидор.
Лучник кивнул головой и прицелился. Без видимых усилий он отправил две стрелы в окно, еще одна угодила в стену недалеко от него. На этот раз наградой ему стали клубы дыма, повалившие из виллы. Дрон Мисса громко захлопал.
Анмуспи заряжал лук в седьмой раз, когда арбалетная стрела вонзилась ему прямо в сердце. Последняя выпущенная им стрела улетела к небу, прочертила огненную дугу в сгущающейся темноте и упала в озеро.
— Баул! — изумленно воскликнул Гаэта, глядя на тело Лучника, лежащее на земле. — Погиб отличный парень! Его смерть я поставлю Кейну в счет — скоро он заплатит за все!
— Похоже, он потушил огонь, — мрачно заметил Алидор после паузы. — Смотрите, дым почти рассеялся. Белл выживет, но сейчас он ничем не сможет нам помочь. Это значит, что против Кейна мы выступим всемером, милорд.
— Семь человек, чтобы схватить его, — задумчиво пробормотал Гаэта. — Все равно, избранная нами тактика — лучший выход. Когда еще немного стемнеет, мы нападем на шилу. Рассредоточьтесь, в темноте двигайтесь быстро, — мы все должны добраться до него. У одного человека не будет преимущества против нас семерых. Кейн может положить нескольких, но он обязательно будет наш!
Сереб Ак-Сети пару минут задумчиво теребил свою жидкую бородку. Он улыбнулся, как школьник, вспомнивший верный ответ, и, сияя, объявил:
— Может статься, что Кейн не окажет нам дальнейшего сопротивления, милорд. Я знаю одно заклятие, способное связать его по рукам и ногам, но нужно наложить его, пока еще не совсем темно!
— Ты выбрал прекрасное время, чтобы вспомнить о нем, колдун! — разразился гневом Алидор. — Почему ты не сказал о нем раньше?!
— Не забывай, Алидор, что ты всего лишь помощник Гаэты, мне лучше знать, когда говорить о магии, а когда нет! — прорычал Сереб. — Для дураков скажу простыми словами: запомни, колдовство имеет свои законы и свои ограничения. Как ты знаешь, я еще не заключил договор ни с одним богом-покровителем. Если бы я это сделал, не терял бы тут время с твоим сбродом! Без прямой помощи потусторонних сил мне приходится прибегать к чистой колдовской науке. В общем, это значит, что для наложения сильного заклятия мне требуются длительные и сложные приготовления. У меня нет волоса Кейна, его ногтя или какой-нибудь другой частицы его тела, у меня нет даже никакой принадлежащей ему вещи, чтобы сосредоточить на ней мою магию. Это сужает до минимума количество возможных могущественных заклятий. Я даже никогда не видел Кейна, и мы, кстати, точно не знаем, что человек в доме — он. Добавьте к этому то, что нельзя не считаться и с колдовскими способностями самого Кейна. Этот человек, вероятно, может блокировать большинство моих заклятий одной только силой своего знания. А теперь скажи мне, что я могу сделать?
— Хорошо. Прости, — любезно согласился Алидор. — Итак, что нам делать? Что ты предлагаешь?
Сереб Ак-Сети продолжил, насмешливо глядя на Алидора:
— Я знаю замечательно простое заклинание, вызывающее оцепенение. Я могу наложить его на всех, кто находится внутри дома, но заклятие не будет сильным, и Кейн без труда его разрушит, я ведь обладаю лишь малым магическим знанием. В сущности, обладая оккультным опытом, Кейн, очевидно, может противиться действию заклинания исключительно силой воли. Но независимо от того, может он сопротивляться или нет, если Кейн не полностью защищен магией, заклинание ощутимо замедлит его движения, а то и вовсе выведет из строя. Я не сказал об этом заклинании раньше потому, что считал Кейна слишком сильным колдуном, чтобы попасть под его действие. Теперь же я далеко не уверен в том, что он подготовился к нашему приходу. В любом случае я сейчас наложу заклятие, и, даже если оно не сработает, хуже не будет.
— Действуй, Сереб, — приказал Гаэта. — Если ты сможешь вывести из строя хотя бы его арбалет, Кейн будет мой!
Кейн наблюдал за местом, где тщательно укрылись нападавшие. Сгущающийся мрак ограничивал его зрение значительно меньше, чем зрение любого другого человека.
— Кажется, они оставили затею с горящими стрелами. Полагаю, это была лишь предварительная атака. Главное, что мы погасили огонь.
Он с нежностью погладил рукоятку арбалета. Кейн сам выточил его по своему вкусу и высоко ценил это оружие.
— Хорошая игрушка, хотя я сомневаюсь, что многие смогли бы зарядить его с помощью одного только рычага. Конечно, заряжать этот арбалет и стрелять из него — слишком долго, но последний выстрел еще раз доказал его незаменимость. Если б только у меня был лук того воина, я мог бы уничтожить всех их до того, как они скрылись в лесу!
Он обратился к Рихейль:
— Что они делают сейчас?
На испачканном сажей лице Рихейль, помогавшей Кейну тушить огонь, застыло беспокойство. Глаза
