смысле слова наслаждался каждой минутой этой работы. Он странным образом сроднился со своим героем. «Я учился в очень шикарной школе и встречался с довольно резкими людьми.
В Берти Вустере есть некий «тормоз». Когда я нервничаю, то становлюсь точно таким же, как он».
В последнем сезоне Дживс и Вустер расправляют крылья и на несколько эпизодов отправляются в Нью-Йорк. Ну не в настоящий Нью-Йорк, а в павильоны студии Pinewood в Букингемшире, которые на время превратились в город, который никогда не спит. В нескольких сериях герои отправляются в поездку по стране, чтобы увидеть родео, енотов и гонки на роликах.
«Берти чувствовал себя в Америке как рыба в воде, – говорит Лори. – Дживс, конечно, все это не одобрил».
Итак, после трех лет работы, четырех сезонов и 23 эпизодов, Дживсу и Вустеру пришел конец, к величайшему огорчению верных поклонников сериала в Великобритании и других стран мира.
«Это была отличная работа, – говорит Лори, – но очень дорогая. Все эти старинные машины, костюмы, платья, загородные дома… Кроме того, мы очень быстро продвигались по сюжету. Мы снимали роман примерно за час. После 23 часов такой работы… мы прикончили Вудхауса. К третьему сезону вы уже замечали, что старина Вудхаус, благослови его Господь, использует те же сюжеты и даже те же сцены. Но всегда была хотя бы одна строка, произносить которую было сплошное удовольствие. Это гениально».
Фрай тоже был очень доволен результатами этой работы. «Наш сериал показывали по воскресеньям вечером, в лучшее время. Зритель погружался в роскошное суфле машин, пепельниц, шейкеров для коктейлей, причесок, глупостей, языка, характеристик, натуры… Все было абсолютно очаровательным и исключительно британским».
Как и Хью, Фрай считает, что за 23 часа они сняли все, что можно было. «Я знаю, что сравнить это с американским сериалом невозможно. В Америке успешные сериалы идут лет одиннадцать. Но мы же были ограничены количеством книг П. Г. Вудхауса. Не думаю, что его наследники, которые довольно активны, согласились бы с идеей написания продолжений».
Шли разговоры о возможности написания пьесы, основанной на паре сюжетов, но все решили, что это будет выглядеть слишком дешево. Они уже делали это четыре года, не стоило теперь размениваться на мелочи. «Джон Клиз был убежден, – говорит Фрай, – что мы должны снять кино, что мне казалось абсолютно неприемлемой идеей. Но на телевидении, в любом случае, мы были ограничены количеством литературного материала. Кроме того, думаю, нам не хотелось, чтобы нас слишком сильно связывали с этим ролями. Каждый из нас работал над собственными проектами».
Хью Лори просто пожимает плечами: «К сожалению, Дживс и Вустер – это уже история. В США сериал приняли не так хорошо, как мы рассчитывали. Кроме того, я начал лысеть. Не знаю, что случилось с Берти, но в какой-то момент мне пришлось отказаться от роли».
Он задумчиво добавляет: «Естественно, видя произведение Вудхауса на экране, человек рассчитывает на какие-то бонусы – красивые пейзажи, отличные костюмы, невероятные брови актера… Но все это никогда не сравнится с удовольствием от чтения его книг. Если использовать кулинарные сравнения, то представьте себе тарелку фуа-гра на подушке из трюфелей, лобстеров и икру. Все это замечательно, но вам же не захочется, чтобы все это в вас впихивал посторонний человек. Вам нужно самому держать ложку и самому решать, когда набрасываться на еду, как волк, а когда смаковать. Поэтому я предпочитаю вернуться к чтению, а не играть Дживса. Вудхаусовский период в моей жизни, я надеюсь, завершился. Мне нечего больше сказать. Мне только хочется, чтобы сейчас, когда я отложил свой нож и смотрю на огромный дуб, который высится над моей головой, меня увидел мой учитель истории».
И вот наступил момент расставания. Партнеры провели вместе восемь месяцев, три месяца они писали и два месяца снимали «Шоу Фрая и Лори», а потом сразу после этого три месяца играли Дживса и Вустера.
Сериал закончился, и Стивен и Хью двинулись дальше. Хью надеялся, что им еще удастся поработать вместе. «Мы часто говорили об этом, но, по-видимому, в могилу сойдем с этими разговорами, как два старых козла. Я очень на это надеюсь. Честно говоря, мы не очень сильны в планировании, у нас даже нет органайзеров на год, куда нужно записывать планы на месяц: «Вторгнуться в Польшу в феврале». Мы просто болтаем об этом, не планируя того, что собираемся делать. Впрочем, этой осенью Стивен ставит свой первый фильм, и если я не получу в нем роли, то нам будет о чем серьезно поговорить! Я надеюсь поработать с ним в ближайшем будущем».
Часть вторая
Хью теряет девственность, но обретает ум Лори
Глава 1
«Полу моего пальто зажало дверцей машины»
«Надеюсь, мне не придется провести всю жизнь, корча рожи и непрерывно остря. Но пока именно так и выходит». Хью почувствовал потребность отделиться от неуклюжего аристократического придурка Берти Вустера и пойти в новом направлении. «Что-то мучительное и глубокое стало бы для меня настоящим испытанием».
После триумфального успеха Хью и Стивена на телевидении партнеры продолжали работать вместе, но уже не столь тесно и напряженно, как раньше. Они сделали благотворительную программу для «Эмнести Интернешнл» – «Третий балл сотрудника тайной полиции» (The Secret Policeman’s Third Ball), а также еще несколько благотворительных программ, в том числе «Фрай и Лори проводят рождественский вечер со звездами» (1994).
Неудивительно, что после завершения вудхаусовской саги на Хью посыпались предложения о работе. Сделав себе имя на родине и обладая очень узнаваемым голосом, Хью стал регулярно заниматься озвучиванием. Он озвучил 18 престижных телевизионных реклам, в том числе «Фишер-Прайс», батареек «Энерджайзер» и хрустящих хлопьев «Уокерс». В некоторых рекламах он снимался вживую – хлопьев «Келлогс», магазинов «Маркс энд Спенсер» и некоторых других. Конечно, это была не самая увлекательная и интересная работа, но она оказалась простым и очень эффективным способом смены амплуа.
Один путь Хью отверг сразу и навсегда – сцену. «Я участвовал только в одном профессиональном спектакле, и с меня этого хватило», – ворчал он после завершения «настоящего» спектакля в Королевском театре Хеймаркет в лондонском Вест-Энде в 1990 году. Хотя ему было не привыкать к выступлению перед сотнями людей, этот опыт не пришелся ему по душе. «Когда я начал заниматься этим делом профессионально, – вспоминает Хью, – со мной произошла очень странная вещь. До того момента я был подростком, участвовавшим в школьном драмкружке, и артистом-любителем. И я всегда воспринимал публику как женщину. Я не имею в виду, что в зале присутствовали одни лишь женщины. Я имею в виду характер – публика для меня всегда была женщиной. С ней можно было флиртовать или соблазнять ее. Флирт между исполнителем и публикой всегда так занимателен». Но как только он стал профессионалом, все изменилось. «Публика мгновенно стала для меня мужчиной. И что бы я ни делал, я всегда видел в зале группу молчаливых и мрачных парней, вид которых словно говорил: «Ну, хорошо, а дальше-то что?» С этой аудиторией нельзя было флиртовать – ее нужно было побеждать».
В первой театральной пьесе «человека-пишущей машинки» Бена Элтона, которую он написал на основе своего популярного романа, Хью исполнял роль Филиппа, человека с прилизанными черными волосами и манерами торговца подержанными автомобилями.
Бывший кембриджский «синий» дрожал от мысли о том, «как, черт побери, со всем этим справиться». «Бен Элтон никогда прежде не писал пьес для Вест-Энда. Я никогда не играл на сцене настоящего театра, а режиссер (Юсеф эль-Гингий) никогда ничего не ставил на профессиональной сцене». Можно было подумать, что подобный состав – надежный рецепт катастрофического провала. Однако, несмотря на всю неопытность исполнителей, скромные декорации и почти полное отсутствие музыки, спектакль пользовался успехом. Впрочем, стоило ли в этом сомневаться? Как и во всем написанном Элтоном, в пьесе были сильные диалоги, увлекательный сюжет, украшенный тонкими шутками и мощной сатирой. Да и актеры играли превосходно. Им удалось в точности перенести колорит пьесы Элтона на сцену.
Пьеса была посвящена суровому миру корпоративного бизнеса и материалистическому поколению яппи.
