После внесения соответствующих поправок отчет был одобрен. Меншиков получил подробные инструкции о том, как он должен себя вести в германском разведывательном органе, и в сопровождении оперативного работника был направлен к линии фронта по маршруту, рекомендованному противником. В пути оперативный работник подстраховал Меншикова, чтобы никто его не задержал, а также помогал ему лучше усвоить составленную легенду. Что касается таких вопросов, как приобретение железнодорожных билетов, организация отдыха и т. д., то решать их должен был сам Меншиков.
Переброска Меншикова через линию фронта к противнику прошла успешно благодаря хорошо продуманной, тщательно разработанной легенде. Меншиков был подготовлен таким образом, что ему не нужно было ничего выдумывать или заучивать, а достаточно было рассказать то, что имело место в действительности, опуская лишь факт задержания и перевербовки органами советской контрразведки.
По возвращении к немцам Меншиков обстоятельно доложил о выполнении задания. Его действия получили высокую оценку руководства германского разведоргана, он был назначен старшим преподавателем разведывательной школы. Пользуясь привилегированным положением (в разведоргане), Меншиков в течение длительного времени успешно выполнял задания советской контрразведки.
Таким образом, проведенная операция с возвращением Меншикова в разведывательный орган повысила в глазах противника авторитет радиостанции «Борисов», что дало советской контрразведке возможность и далее с успехом осуществлять контрразведывательные мероприятия и продвигать гитлеровскому командованию военную информацию.
Операция по приему курьера Меншикова и другие проведенные по делу острые мероприятия требовали непосредственного участия в них по крайней мере одного из двух агентов, от имени которых осуществлялась игра с гитлеровской разведкой. Контроль за поведением Нилова, который привлекался к этим мероприятиям, показал, что он всегда действовал в соответствии с дававшимися ему инструкциями и более того проявлял инициативу в улучшении работы. Это обстоятельство и постоянное общение с Ниловым на протяжении длительного времени дали основание проникнуться к нему доверием.
В связи с этим перед руководством Главного управления контрразведки «Смерш» был поставлен вопрос об освобождении Нилова из-под стражи. Однако начальник Главка отклонил это предложение. При повторном обращении напомнил о случае с Орловым: «Хорошо, пусть будет по-вашему, но учтите, если что-либо подобное, как с Орловым, случится, то все ваши игроки будут сидеть».
Получив, наконец, санкцию на освобождение Нилова из-под стражи, его поселили в городе по документам военнослужащего, полученным от германского разведоргана.
В августе 1943 года в очередной радиограмме было сообщено немцам о том, что Нилов близко познакомился с девушкой, работающей на сортировочной станции Москва-Киевская, от которой уже удалось получить некоторые изложенные в радиограмме сведения.
Данное сообщение было основано на реальном знакомстве Нилова с девушкой после его освобождения из-под стражи. С этим знакомством связано следующее событие, заставившее нас изрядно поволноваться.
В один из дней Нилов не явился в назначенное место для проведения очередного сеанса связи с радиоцентром. Не оказалось его и на квартире. Более того выяснилось, что Нилов накануне дома не ночевал. Из беседы со знакомой Нилова стало известно, что не пришел он и на обусловленную с ней встречу.
Не дали положительных результатов проверки по военным комендатурам, органам милиции и моргам. Среди задержанных и потерпевших от несчастных случаев Нилов не значился.
Начальник отдела, докладывавший руководителю Главка об исчезновении Нилова, возвратился в крайне подавленном состоянии. Тревога охватила всех работников отделения. Рабочий день начинался с вопроса начальника отдела: «Ну как, нашли?», а у него с телефонного звонка начальника Главного управления, разговор с которым еще больше взвинчивал нервы. После недели бесплодных поисков, было решено объявить Нилова во всесоюзный розыск. Хорошо помню, что в воскресный день у начальника отдела собрались все заинтересованные сотрудники для окончательного решения этого вопроса, а я, продолжая рыскать по местам, указанным в плане действий по розыску, продолжал в поте лица поиски исчезнувшего подопечного.
И счастье, наконец, улыбнулось. Оказалось, что Нилов, идя на вечернее свидание со своей знакомой, на одном из перекрестков был сбит автомашиной. А так как происшествие случилось во время пересменки дежурных по отделению милиции, то в журнал оно не было занесено.
Коль скоро Нилов имел документы военнослужащего, то его сразу отправили в военный госпиталь. Адреса в его записной книжке не было, телефон работника контрразведки был зашифрован, так что администрация госпиталя поставить в известность о случившемся нас не смогла. Сам Нилов позвонить был не в состоянии. Излишне говорить, что я, обрадованный «находке», тут же из госпиталя немедленно позвонил начальнику отдела. Звонок оказался ко времени: во всесоюзный розыск Нилов объявлен еще не был. Травма, к счастью, вскоре позволила продолжить работу.
На сообщение о появившихся у Нилова возможностях для получения разведывательных сведений через свою новую знакомую противник реагировал незамедлительно.
24 августа 1943 года от него последовал следующий ответ;
«Поддерживайте знакомство с девушкой, работающей на сортировочной станции. Сообщение было бы очень ценным, если бы пришло вовремя».
Проявленный здесь германской разведкой интерес объясняется тем, что через сортировочную станцию Москва-Киевская осуществлялись военные перевозки в юго-западном направлении, где в то время развертывалось успешное наступление нашей Армии. На гитлеровцев один за другим обрушивались все более сильные удары, и германские войска вынуждены были отступать. Несколько позже, когда их отступление по существу превратилось в бегство, разведывательный орган радировал:
В дальнейшем, преследуя цель вызвать нового агента-курьера, было решено легендировать перед германской разведкой тяжелую болезнь, а затем смерть Нилова. Одновременно сообщили о намерении Антонова осуществить вербовку сменщика диспетчера подмосковной железнодорожной станции и просили предусмотреть присылку необходимых для этого денег.
В ответ в разное время были получены две радиограммы:
«Начальник нашего штаба фронта посмертно наградил Нилова золотой медалью «За храбрость». Мы вполне согласны с вашим предложением использовать для получения сведений сменщика диспетчера. Сообщите, сколько денег вам понадобится, чтобы с ним договориться».
К тому времени появились более веские причины для вызова нового курьера, связанные с изменениями в оформлении личных документов военнослужащих Красной Армии, о чем гитлеровцы не могли не знать.
Поэтому не стали настаивать на высылке денег и на последнюю радиограмму дали неопределенный ответ: «Сколько потребуется денег, чтобы договориться со сменщиком диспетчера, сказать затрудняюсь. По его поведению видно, что деньги он любит, но конкретно разговора с ним я еще не вел, продолжаю изучать».
Используя введение изменений в оформлении личных документов военнослужащих, в германский разведорган было послано следующее сообщение:
«Срочная. Господину доктору. Случайно узнал, что введены какие-то изменения в документах военнослужащих. На гражданский вариант перейти не могу из-за непригодности документов. Намерен проживать нелегально у знакомой Нилова. Прошу немедленно изготовить новые документы с учетом введенных изменений».
В ответ противник радировал:
«Предлагаем вам следующее. На старом месте сбросим документы, необходимые для перехода линии
