Вытянутое худощавое лицо расплылось в довольной ухмылке.
— Tы погоди, я постепенно кую такой же меч. Вот через год-другой приедешь и сможешь забрать этот чудо-клинок. Ну, говори, чего ты хочешь на этот раз?
— Много чего. Но в первую очередь — десяток волшебных ножей, которые будут вонзаться независимо оттого, как ты его бросил.
— Ну, тут всё зависит от мастерства того, кто бросает…
— На этот раз всё будет зависеть от твоего мастерства. — Mастер прищурил глаз.
— Хм. Знаешь, теперь я уже не буду с недоверием относиться к тому, что ты заказываешь. Располагайся пока. Поговорим за ужином.
Но время ужина Алексей рассказал Крафу, что ему нужно на сей раз. А после трапезы он осторожно открыл привезенный сосуд с ртутью и вылил на пол небольшую капельку. Mаленький серебристый шарик покатился по неровно выструганному камню.
— Жидкое серебро! Где ты раздобыл такое? — поразился Мастер.
— Места надо знать, — усмехнулся Алексей. — Это ртуть. И немного такого металла поможет посылать изготовленные тобой ножи острием точно в цель. Ну что, готов записывать себе в талмуды? Значит, так, сам клинок сделаешь достаточно толстым для того, чтобы внутри высверлить тоненький канал. И внутрь этого глухого канала нужно запустить капельку вот этого «жидкого серебра». Она и будет направлять эти ножики всегда лезвием вперед.
Краф завороженно смотрел на ртуть.
— Но с этим «серебром» будь острожен. Его пары очень ядовиты. Этот шарик мы сейчас поймаем и выбросим на улицу, — предупредил Алексей.
Мастер посмотрел на своего гостя-клиента и с язвительной интонацией заговорил:
— Приходит однажды один такой умник к кузнецу и просит его подковать коней. Причем сделать это нужно так, как он расскажет. Мол, я в разных науках дока и знаю что почем. А кузнец и говорит: «Это ты в науках разбираешься. Но не в кузнечном ремесле. Вот у меня есть парень, шести лет от роду, так он в железе понимает гораздо больше твоего». И уронил на землю свежевыкованную горячую подкову да попросил грамотея подать ее. Тот поднял подкову да и обжег себе руку. А кузнец позвал мальчишку и попросил его подать подкову. Мальчик плюнул на железо, оно начало шипеть. И не захотел он поднимать подкову, горячая, мол. «Вот видишь, обратился кузнец к умнику, мальчишка — и то мудрее тебя». «Хороший урок. Теперь я буду знать», — ответил умник. Приходит он домой, а жена варит похлебку. Он плюнул в кастрюлю — не шипит. «Не горячее, значит», — решил он. Зачерпнул ложку, хлебнул да и обжег себе рот. Вот так-то.
Алексей засмеялся, и на худом вытянутом лице Мастера тоже появилась ироничная ухмылка.
— Я надеюсь, эта байка была рассказана не с намеком на меня? — прищурив левый глаз, спросил Алексей.
— Да нет, ты-то как раз знаешь, чего просишь. Сделаю я тебе твои ножи. Сделаю. Поживи у меня пару дней. Мне интересно с тобой беседовать. А за это время я попробую изготовить твою диковину.
— Спасибо, Мастер. Но теперь я заплачу за всё полную цену у меня есть возможность. Да, а как та девочка?
— Ты знаешь, я ошибся. Она не сбежала. Как говорится, пришлась ко двору. Прилежно помогает моим по хозяйству. Эх, жаль, что она не парень. Усыновил бы и передал свои знания. Беда такая, наследника у меня пока нет. А меня всему научил Венн, мой отец. Однажды, еще во время восстания дравтов, мне было десять лет. И, стоя у горна и куя мечи для высших командиров королевской армии, отец сказал мне: «Краф, смотри внимательно, как рождается меч. В каждый сделанный твоими руками клинок нужно вкладывать душу. Ведь из простого металла рождается Оружие. И тогда этот металл начинает властвовать над человеческой жизнью и смертью. С его помощью жизнь можно и защитить, и отобрать. Так что ты в ответе за то, чтобы оружие было добротным и не подводило в схватке. К тому же теперь ты, хоть и косвенно, в ответе за все смерти, которые принесет выкованное тобой оружие. Хорошо это или плохо — не знаю. Но таково наше предначертание в этом мире и мы должные ему следовать.
Мастер вздохнул.
— И я тоже должен передать знания отца своему сыну. А его у меня всё еще нет. Ладно. — Мастер налил себе и Алексею вина. — Давай выпьем за знания!
Три дня Алексей гостевал в поместье Мастера, с интересом наблюдая за работой Крафа и его подручных. А вечерами они подолгу калякали обо всём.
— Слушай, Мастер, а почему ты не ставишь на своем оружии собственное клеймо? Чтобы сразу было видно, что это твое творение, — задал как-то Алексей вопрос хозяину. В ответ Краф только скривился в ухмылке.
— Ни к чему мне это. Мое оружие говорит само для себя. Оно — лучшее, поэтому не нуждается в клеймении. Знаток оружия и так его узнает и оценит.
Вечером второго дня Мастер был занят и Алексей вышел в город. Он хотел поближе познакомиться с Анкомом, в котором бывал уже два раза, но ни разу спокойно не мог пройтись по его улочкам. И больше всего ему хотелось посмотреть на королевский дворец. Приятель Бойко рассказывал, что апартаменты правителя Браннии отличаются великолепием и пышностью. В сам дворец его, конечно, не пустят, но, по словам олавича, на придворцовой площади установлено множество разных скульптур и памятников, в которых запечатлена история Браннии. Это и заинтересовало Алексея. Он вышел на набережную и неспешно побрел вдоль мола, окидывая взглядом стоящие на приколе корабли.
Над зимним морем бушевал небольшой шторм. Рокочущие волны гневно накатывались на берег и, убегая, оставляли на нем грязные хлопья пены. Суда сейчас боязливо жались к берегу, раскачиваясь во все стороны. Большие и маленькие, боевые и торговые — все они сейчас покорно пережидали ненастное время. Большинство кораблей в зимний период почти никуда не плавали, разве что к близлежащим Бурсдагу или Маннеду.
Алексей, по совету Мастера, хотел выйти к резиденции короля уже тогда, когда начнет темнеть. Прилегающая к дворцу площадь со скульптурами ночью ярко освещалась множеством факелов, что создавало иллюзию «оживания» запечатленных в глине и камне героев былых времен да персонажей легенд. Поэтому Алексей медленно плелся вдоль грязной набережной, сейчас на удивление пустой и немноголюдной. Так он прошел почти до конца мола, к той части бухты, где стояли боевые корабли браннов. На берегу рядом было раскидано несколько десятков низких строений с узкими окнами. Здесь набережная заканчивалась, и нужно было поворачивать вверх по улочке, чтобы попасть к дворцу
— Кто такой? — вывел Алексея из раздумий грубый сипящий голос.
Он поднял голову и обнаружил перед собой троих солдат в шлемах, похожих на каски конквистадоров.
— Из Олавии.
Окликнувший его длинный солдат с небритой красной мордой смерил Алексея презрительным взглядом. Он придвинулся поближе и на Алексея дохнул резкий запах паров спиртного.
— Что ты здесь вынюхиваешь?
— Гуляю я.
Алексей уже начал понимать, что ему так просто не отделаться от этой троицы, и стал украдкой оглядываться, ища пути к отступлению.
— Слышь, Скал, а ведь в Такке этот бродяга потянет фолей на пятнадцать, — подал голос один из спутников долговязого.
Скал оценивающим взглядом осмотрел Алексея с ног до головы.
— За этого заморыша? Не больше десяти. Но всё же на выпивку подзаработать можно. Хватайте его. Пока закроем в казарменном подвале, а потом переправим в Такк.
Попытку заломить ему руки Алексей пресек на корню. Резко извиваясь и расталкивая двоих агрессоров.
— Ах ты гнида! Еще сопротивляться. Кончаем его! — тяжело дыша, выкрикнул долговязый.
Алексей был прижат к каменной стене, что исключало возможность быстрого и бесславного бегства. Иного выхода не было, потому катана оказалась у него в руке одновременно с oбнаженным мечом Скала. Двое других браннов тоже оголили свои однолезвийные мечи с расширяющимися кверху лезвиями.
