дожидался противникa, осыпая приятелей нелестными высказываниями и обвинениями в трусости.
Алексею всё же удалось переубедить Бойка, что он справится самым наилучшим образом с возникшей ситуацией. И, сняв с плеча меч в ножнах, занял место посыльного.
Дело происходило во внутреннем дворе казарменных помещений. Возвышавшийся над ним противник был в кожаной куртке да нахлобученной шапке, без кольчуги и без щита. А в руке он легко удерживал довольно большой меч.
— Ну, доставай свою саблю или что там у тебя, — нервозно выкрикнул Горяй, видя, что второй «дуэлянт» стоит с оружием, спрятанным в ножны.
— Успею, — спокойно ответил Алексей, уперев тяжелый взгляд в центр лба противника и стараясь не концентрировать внимание на его мече.
Борьба взглядов продолжалась еще несколько минут, потом Горяй не выдержал и бросился вперед, нанося колющий удар обеими руками. Легким движением кистей, передавших вращение спрятанной в ножны катане, Алексей перенаправил тяжелый клинок олавича мимо своего тела. И буквально в то же мгновение освободил клинок и коротким волновым движением хлестанул сверху по мечу Горяя. Тихонько лязгнула сталь о сталь — и меч верзилы вывалился из его ручищ.
Алексей с трудом переборол искушение дать пинка под зад наглецу и просто немного отошел назад, поменявшись местами с ошеломленным Горяем. Со свистом выдохнув, олавич быстро подобрал выпущенное оружие и снова выставил его вперед. Теперь уже Алексей стремительно ринулся к противнику и снова коротко, но с большой амплитудой рубанул катаной по кончику взметнувшегося навстречу меча. Ох, не зря он часами отрабатывал этот удар — оружие вновь вывалилось из рук его противника.
Всё произошло так быстро, что свидетели поединка тихонько стояли, не произнося ни звука. А забияка Горяй, тяжело дыша, растерянно возвышался перед светловолосым приятелем Бойка, уже не повторяя попытку поднять меч с земли, неотрывно следя за блистающим кончиком клинка направленного в его горло.
Алексей не стал учинять расправу над оскорбившим его здоровяком. Он знал, что побежденному врагу всегда нужно оставлять место для отступления, иначе он никогда не сдастся. И еще ему не хотелось, чтобы Горяй стал ярым недругом Бойка. Ведь его товарищ посрамил задиру перед его приятелями-воями. Такого не прощают.
— Извини, дружище, — обратился он к Горяю, подбирая меч и протягивая его олавичу. — Я дрался нечестно. Ведь когда-то я учился колдовству у потворников.
Единым плавным движением вогнав меч в ножны, Алексей глубоким выдохом сбросил напряжение. Теперь можно расстегнуть верхнюю пуговицу полушубка и немного передохнуть.
Перешептывание и взгляды воев показали, что Алексей выбрал верное оправдание для поражения Горяя. И тому будет не так обидно, и его авторитет не пошатнется. И будем надеяться, не затаит злобу. Ведь он дрался против непобедимого колдуна. А свой урок за грубость он получил.
— Так ты и вправду учился на Тийрие? — с расширенными глазами спросил Бойко, когда они вернулись домой.
— Нет, я учился на кафедре зоологии.
На обратном пути в Турач Алексей размышлял о разнице в доспехах и вооружении олавичей. Он обратил внимание, что оружие воев из Идежа несколько отличается от такового у воинов на границе со Степью. У дружинников князя мечи были с заточенными остриями, сами вои поверх кольчуг еще надевали полудоспехи из металлических бляшек, защищающих грудь, носили наручи и поножи.
Алексей решил, что мечи заточены, чтобы можно было наносить и колющие удары, находя бреши в тяжелых доспехов браннов. Сейчас с ними мир, но надо быть настороже.
А на южных границах досаждали маневренные и быстрые, почти не прикрытые доспехами всадники. Степняки больше полагались на стремительность своих коней и на точность стрел. И вои степного приграничья соответственно не были так тяжело вооружены, чтобы быть достаточно маневренными для отражения набегов кочевников.
По возвращении в приграничное селение Алексей занялся своим вооружением. Привлекая на помощь ворчащую Домаху, он пошил себе «лифчик» — грудной пояс на пять кармашков для метательных ножей. Эта деталь амуниции позволяла удобно носить ножи и быстро доставать их в случае надобности.
«Ну, теперь можно никого не бояться», — с усмешкой решил Алексей, облачившись в майку-кольчугу, поверх которой надел «лифчик» с комплектом метательных ножей. За спиной красовалась испытанная уже катана, а на поясе — новый узкий кинжал. И сейчас, вооруженный по полной программе, он ощущал себя одичавшим Рэмбо, готовым на любые свершения ради защиты демократии и… Улыбнувшись самому себе и решив, что лучше бы всю эту амуницию не пришлось использовать, Алексей начал снимать с себя снаряжение.
Весна в этом году пришла в земли олавичей очень рано. Такой теплой зимы и такой ранней весны не помнили даже самые старые жители Турача. Снег начал таять почти одновременно с наступлением весны по местному календарю. Который, по восприятию Алексея, не отличался от привычного ему.
Только девушки успели покружиться вокруг деревьев, чтобы они начинали просыпаться, помахали цветастыми платками, зазывая весну, как она тут же откликнулась на призыв турачских красавиц. И природа стала пробуждаться от зимней дремы.
Солнце начало понемногу припекать, с каждым днем всё больше и больше задерживаясь на небосклоне. Зазвенели ручьи, унося со своими водами и без того чахлый снег. Воздух наполнился тем неповторимым весенним запахом, который бывает лишь тогда, когда сок снова начинает двигаться в стволах оживающих деревьев. Из-под тающего снега стали робко пробиваться синенькие и фиолетовые цветочки, постепенно завоевывая все оголившиеся участки земли.
А уже через неделю снега не осталось вообще.
Под руководством Будивоя был испечен огромный четырехугольный жертвенный хлеб, который торжественно покрошили на просыпающемся поле. Земля в тот день обильно паровала, окутывая поле призрачной белесой дымкой.
По самому Турачу носились детишки, для которых напекли хлебных птиц и бубликов. В средине марта турачцы целый день гуляли, водили хороводы, распевали весенние песни, восхваляли богов. Олавичи радовались наступлению Нового года, который они встречали весной.
Наступление весны знаменовало начало новой жизни. Так же как и всё живое, природа умирала осенью, но через несколько месяцев она возрождалась в новом обличье.
А сразу же после встречи Нового года Алексей попал на свадьбу. Через недели две начнутся работы в полях, дел будет невпроворот. А пока юноша из Турача брал в жены девушку из Степа.
Обычно олавичи справляли свадьбы осенью, когда наступало время щедрого урожая и можно было вдоволь попировать после окончания работ в полях. И это гулянье было исключением. Алексей не знал, что было тому причиной: сильная любовь, предстоящая разлука или всё было более прозаичным и у невесты к осени уже мог появиться ребенок. Нo спросить он постеснялся.
Поскольку все праздники здесь гуляли коллективно, то у Алексея была возможность от души повеселиться на этом праздничном мероприятии. С утра в селении звучала музыка, к обеду жених привез со Степа невесту. Их встретили радостными приветствиями, усыпая дорогу пшеницей. Прямо на улице уже были вкопаны деревянные столы, готовые принять за себя свадебное гулянье.
Алексей с любопытством наблюдал, как пять подружек невести украшали яркими лентами и засушенными цветами деревце, вставленное в большой каравай на столе. Среди этих каштанововолосых девушек была одна со светлыми волосами, сплетенными в тугую косу до пояса. Та девушка, которая была тогда… Сердце Алексея взволнованно забилось.
А пятерым друзьям жениха устроили испытание. Родители жениха налили каждому по полной крынке медовухи и устроили выпивание оного напитка на скорость. Пятеро глоток жадно начали поглощать жидкость, и веселое озорство на лицах парней вскоре сменилось разочарованием. В крынке оказалась простая вода! А окружающие искренне радовались и подшучивали над дружбанами.
После всяческих обрядов благословения жених обрезал невесте косу. Алексей несколько удивился сначала, зачем портить такую красоту. Насчет этого он справился потом у Домахи. Оказывается, косу перед свадьбой приносят в жертву Mаине, богине семьи да всяческих амурных дел.
