честь столь возвышенного персонажа? С моей тезкой общее одно — любовь к плаванию… хотя я предпочитаю плавать на плотике в бассейне, а Элейн из Астолата плыла навстречу своей смерти в лодке…
Если верить Марко, если я — Элейн, а Лэнс — Ланселот, выходит, что Дженифер — Гиневра. Смешно, но ее имя действительно происходит от Гиневры, уж кому как не мне, дочери ученых, занимающихся Средневековьем, это знать.
Ну, а если Лэнс — Ланселот, я — Элейн, Дженифер — Гиневра, то Уилл может быть только королем Артуром. А это означает, что Марко выпала роль Мордреда, который сначала убил Артура, а потом сразил Ланселота — и все из-за этой Гиневры.
Если не принимать во внимание, что Мордред был кровным братом Артура, а не сводным.
К тому же мы все учимся в школе, которая называется Авалон — место, где хранился Эскалибур…
И как вам это нравится?
Ужас!
Вдруг Марко не шутит?
Да…
Впрочем, какое мне дело до того, что сводный брат Уилла сравнивает меня с девицей, которая покончила с собой с помощью таинственного кинжала из Камелота? Может, Марко хотел меня оскорбить? Зря старался. Но он же не знает, что я терпеть не могу все эти средневековые штучки.
Да… вряд ли.
Хотя…
Почему его пальцы были такие ледяные? Почему собака повела себя так странно, когда он коснулся меня? А его намеки по поводу мистера Мортона? И почему Марко так хотелось, чтобы Уилл застал Лэнса и Дженифер вместе?
Все еще чувствуя легкую тошноту, я завернулась в одеяло и потушила лампу. Тигра тут же прыгнула на свое привычное место на моей кровати.
Только сегодня она почему-то долго не могла успокоиться. Кошка нюхала там, где меня лизнул Кавалье. Я приоткрыла глаза: на мордочке Тигры застыло выражение, которое Джефф называет «улыбкой чеширского кота» — пасть чуть приоткрыта, глаза настороженные.
Потом, понюхав мою руку в последний раз, Тигра кинула на меня взгляд, как будто обвинив в предательстве, спрыгнула с кровати и ушла спать в другое место.
Это означало, что она серьезно обижена.
Я лежала и думала о том, что в моей жизни, наверное, действительно происходит что-то очень значительное, если даже моя собственная кошка больше меня не любит. Что, собственно, случилось на этой злосчастной вечеринке?
И что со всем этим делать?
Да и что я могу? Разве что поговорить с Лэнсом? Мне все равно придется с ним общаться по поводу задания по мировой литературе. Может, удастся убедить его открыться своему другу? Для Уилла будет гораздо лучше, если он узнает обо всем от Лэнса, а не так, как придумал Марко…
Я очень жалела, что согласилась плыть с ними на яхте. Не хотелось смотреть, как Уилл с Дженифер держатся за ручки, будто голубки, и знать, что все это, по крайней мере со стороны Дженифер, — обман.
Я была абсолютно уверена: Марко сделает нечто такое, что потрясет всех или, в крайнем случае, одного Уилла.
Но… все-таки мне очень хотелось отправиться в плавание с Уиллом. Мне необходимо быть рядом с ним.
Господи, ну и влипла же я!
Грустно признавать, но, проснувшись утром, я уже не сомневалась в том, что поеду кататься на яхте с Уильямом Вагнером и компанией.
И не потому, что буду иметь счастье его лицезреть. Мне нужно исполнить свой долг. Я убедила себя в том, что только так смогу приглядывать за Марко. Ведь он наверняка собирается устроить сводному брату какие-то неприятности.
Только… зачем? Почему он хочет ранить Уилла? Вряд ли Уилл мечтает о мести брату. Может, все это из-за того, что случилось когда-то между их отцами? Неужели Марко решил отомстить за то, что папа Уилла женился на его маме? Если все, что говорят об адмирале Вагнере, — правда, то вполне возможно. Но зачем он мстит Уиллу? Наказывать нужно адмирала Вагнера. По-моему.
Уилл ждал меня у памятника Алексу Хелею, стоявшему в конце улицы, которую местные прозвали набережной Иго. Вдоль набережной на воде покачивалось огромное количество яхт. Чтобы вывести яхту в море, требовалось провести ее вдоль всех открытых баров и кафе, где целые дни напролет люди сидели и любовались лодками. Это было похоже на модный показ на подиуме.
Алекс Хелей, написавший книгу «Корни», должно быть, жил в Аннаполисе, раз ему поставили памятник. Огромное каменное изваяние, окруженное фигурами поменьше; фигуры лежали у его ног, как будто слушая, как он читает им книгу. Уилл сидел, прислонившись к одной из фигур, и ждал меня.
Как только я увидела его, сердце сделало головокружительный кульбит. Наверное, потому что на какое-то мгновение показалось, будто по чудесному стечению обстоятельств мы на его яхте будем только вдвоем. Но тут неподалеку показалась золотистая головка Дженифер. Она, Лэнс и Марко сидели в надувной лодке, привязанной к причалу. Мое сердце больше не совершало никаких кульбитов, оно просто упало.
Оно упало еще ниже, когда я увидела, что мои родители вышли из машины, чтобы поболтать с Уиллом. Они теперь считали его лучшим другом, ведь он разделил с ними тайскую трапезу и надевал плавки моего брата.
— Привет, — проговорил папа, опираясь локтем на плечо Алекса Хелея. — Хороший денек для плавания.
— Да, сэр, — ответил Уилл, выпрямляясь и глядя на нас. На нем были темные очки. Легкий бриз шевелил темные волосы и расстегнутый воротник синей рубашки. Посмотрев на меня, Уилл сказал:
— Рад, что ты поедешь с нами.
Мама не дала мне ответить и стала расспрашивать Уилла о том, что ее больше всего интересовало: давно ли он занимается парусным спортом, достаточно ли у них на яхте спасательных средств… и т. д. и т. п. Всю жизнь мечтала, чтобы мама мучила такими вопросами мальчика, в которого я по уши влюбилась и который пригласил меня на морскую прогулку.
Мама осталась довольна ответами Уилла, она улыбнулась мне и сказала:
— Желаю приятно провести время, Элли.
Папа добавил:
— Пока, ребенок. — И они оба сели в машину и отправились обедать в «Чикен энд Рус Дилей».
Я посмотрела на Уилла и сказала:
— Прости.
— Нет проблем, — улыбнулся он. — Они беспокоятся о тебе, вот и все.
— Можем отправляться? — осведомилась Дженифер из лодки. — Мы пропустим лучшее время для загара.
— Господь не разрешает принцессам ходить неподрумяненными, — сказал Марко, и Дженифер игриво ему улыбнулась. Лэнс, сидевший у руля, просто улыбался им обоим, похожий на бога в майке, открывавшей бицепсы размером с грейпфруты.
— Меня достали туристы, которые на нас пялятся, — сказал он.
Несколько человек в майках с кричащей надписью: «Не надоедайте мне, я местный» подошли к нам с Уиллом, чтобы узнать, где причал «Вудвинда», туристического судна, совершавшего круизы по заливу. Уилл показал им, куда идти, потом взял что-то со дна лодки и протянул мне. Это был спасательный жилет, слава богу, не толстый оранжевый, который делает людей, надевших его, похожими на утят, а тоненький, синий и очень стильный.
Пока я застегивалась, группа ребят примерно нашего возраста отошла от статуи Алекса Хелея и начала грузиться в небольшую моторную лодку, пришвартованную по соседству с нами. Они взяли с собой огромную надутую автомобильную камеру. Когда ребята попытались закинуть ее в лодку, порывом ветра
