вы отправитесь со мной на мостик управления полетами. — И он кивком головы показал на дверь.
Порох стоял у леера, смотрел по сторонам и никак не мог поверить что эта прекрасная погода ему не примерещилась. Несмотря на типичные для Алеутских островов туманы и мглу, море было спокойным, ветер — слабым, и солнце проглядывало сквозь дымку именно там, где Росс и ожидал его увидеть — слева по борту. Сориентировавшись по солнцу, он еще раз убедился в верности своих расчетов: безумный авианосец шел на запад. Сейчас они были примерно в двухстах милях юго-западней Алеутских островов. Вчерашний лед на палубах растаял. На полетной палубе — от центра к корме, в зоне технического обслуживания — находилось десять самолетов. В первых рядах он увидел «Зеро». Всего он насчитал четыре «Зеро», три «Вэла» и три «Кейта».
Он вспомнил военные годы. Да, японцы всегда летали тройками. Три тройки и командир отряда. Адмирал сказал правду. Десять самолетов — это лишь патруль. Возможно, тренировка для ведущих. Для нанесения воздушного удара они бы запустили, как это всегда делали японцы, девять троек, или двадцать семь боевых машин.
Росс облегченно вздохнул. Уже хорошо, что Датч-Харбор вне опасности. Но тут его словно окатили холодным душем: он вспомнил, что скорее всего мерзавцев интересует Перл-Харбор. И они пока просто отрабатывают маневры. Тут он обратил внимание на необычный вид самолетов. Ни у одного из них не было знаков принадлежности к авианосцу — кругов на фюзеляжах за кабинами, ближе к хвосту, да и на хвостах не было номеров эскадрилий.
Внезапно адмирал Фудзита поднял вверх скрюченный тоненький палец и начал что-то говорить телефонисту, пытаясь перекрыть рев двигателей. Матрос кивнул головой и послушно забубнил в телефонную трубку. Первый «Зеро», вокруг которого суетились шестеро матросов, вдруг запустил двигатель на полную мощь. Летчик в кабине обернулся к мостику. Росс поймал себя на том, что не может оторвать глаз от подполковника Масао Симицу, который своими очками-консервами и впалыми щеками напоминал богомола, готового убивать.
Симицу повернулся и посмотрел на регулировщика взлета, стоявшего чуть правее и впереди «Зеро». Тот оказался в фокусе всеобщего внимания. Он жестом показал на нос, где труба клапана вентиляции посылала тонкую полоску пара точно по осевой линии полетной палубы. Мгновение спустя были убраны колодки и отвязаны тросы. Когда самолет оказался освобожден от пут, четверо матросов отбежали в сторону и укрылись за орудиями. Остались лишь двое матросов, они держали самолет за оконечности крыльев, проверяя замки.
Затем регулировщик несколько раз выбросил руку вперед. Самолет двинулся вперед, освободившись от двух последних матросов, которые поспешили присоединиться к своим товарищам. Тед увидел, как Симицу дал полный газ.
Изящная белая машина рванулась вперед и футов за двадцать до носа взмыла ввысь. Сердито урча, самолет резко набрал высоту — дитя небес, он возвращался в свою обитель.
Несколько минут спустя четыре «Зеро» уже поднялись в воздух. Они кружили над авианосцем, словно собираясь уберечь его от возможных посягательств со стороны противника. Они кружили очень низко, примерно на высоте сто метров над морем. Тем временем по палубе покатились зеленые пятнистые «Кейты». Двигатели их ревели, под фюзеляжем у каждой машины было прикреплено по торпеде. За ними тронулись груженные бомбами «Вэлы», крашенные в такой же тускло-зеленый защитный цвет. Порох увидел эти бомбардировщики, потом вдруг выпрямился и стал внимательно их разглядывать. Что-то было не так. Наконец он понял, в чем дело: под фюзеляжами у них торчали не обычные авиабомбы, но артиллерийские снаряды большого калибра, снабженные стабилизаторами.
Вскоре под одобрительные возгласы сотен моряков все самолеты оказались в воздухе. Некоторое время они барражировали над кораблем против часовой стрелки. Потом истребители образовали три клина из трех машин каждый и устремились на север, только что не касаясь брюхом пенистых гребней волн. С удалением самолетов стало стихать и ликование. Симицу летел чуть сзади и выше.
Скрепя сердце Росс отметил, что японские летчики действовали очень даже неплохо, во всяком случае они мало чем уступали американским пилотам с авианосца «Энтерпрайз». Росс покосился на собравшихся на мостике. Фудзита, Хирата, Кавамото и двое впередсмотрящих по-прежнему внимательно следили в бинокли за быстро удалявшимися самолетами.
Росс посмотрел на полетную палубу и тихо присвистнул. Чтобы измерить ее площадь, квадратные футы не годились. Тут уместнее были акры — четыре или пять акров. Затем взгляд Росса упал на зенитные установки, окаймлявшие полетную палубу. Японцы явно не хотели, чтобы противник застал их врасплох: наводчики сидели на местах у снарядных ящиков, рядом стояли заряжающие, офицеры стояли со стеками, вглядывались в небо.
Фудзита что-то прокричал телефонисту, и вскоре «Йонага» изменил курс, двинувшись на юго-восток, по ветру. Росс услышал, как адмирал пробурчал: «Все орудия готовы к бою, нас не застать врасплох проклятым янки». Быстро повернувшись, Росс заглянул в темные глубины старческих глаз. Адмирал показал на дверь своей каюты и сказал:
— Прошу, капитан. Нам есть о чем поговорить.
Росс поморщился, вспоминая услышанное ранее.
— Особая церемония? — спросил он.
— Пока что нет, — загадочно улыбаясь, отозвался адмирал, потом резко добавил: — Прошу!
— Еще раз хочу напомнить, что вы дали мне честное слово офицера, — сказал Фудзита, сев за свой стол и откидываясь на спинку кресла.
— Да, адмирал.
Адмирал показал на стул перед своим столом. Росс опустился на него, и Кавамото с Хиратой пододвинули еще два стула и сели по обе стороны от Росса. Секретарь по-прежнему сидел на своем месте с блокнотом и карандашом наготове. Двое охранников стояли, как две статуи Будды, у карты, а двое матросов дежурили у телефонов.
Росс внимательно разглядывал старого адмирала за столом. Казалось, это просто скелет, обтянутый кожей, в синем форменном саване. Росс решил взять инициативу в свои руки.
— Ваша попытка атаковать Перл-Харбор неуместна, вас быстро обнаружат и уничтожат.
Скелет вдруг ожил, глаза засверкали. Он обрушил поток японских фраз на Хирату и Кавамото, что вызвало у Росса улыбку. Адмирал говорил быстро, словно строчил из пулемета, но Россу удалось уловить достаточно из этого монолога, чтобы понять: старик на чем свет костерит своих подчиненных за то, что те якобы не сохранили в секрете от американца боевое задание корабля.
Хирата ежился, морщился, моргал, к большому удовольствию Росса. Усмехнувшись, он поднял вверх руки и сказал:
— Прошу прощения, адмирал, но эти офицеры ничего мне не говорили. Да в этом не было никакой необходимости. Я и сам обо всем догадался.
— Пожалуйста, объяснитесь…
— Сам ваш корабль, зенитки, самолеты — все это образца начала сороковых годов или даже конца тридцатых. Да и ваша форма: длинные синие кителя, нашивки на воротниках, отсутствие погон, головные уборы с императорской хризантемой — такие же, кстати, должны быть на бортах корабля — все это относится к самому началу войны. Я никогда не видел на головных уборах моряков хризантемы. Так или иначе потом их заменили на якоря, а на воротниках появилась кружевная отделка…
— Хризантема с шестнадцатью лепестками означает солнце, символ его императорского величества, — пояснил адмирал. При этих словах все японцы поклонились. Получив тычок от Хираты, наклонил голову и Росс. — Только офицеры «Йонаги» удостоились чести носить эту эмблему на своих фуражках. Потому-то вы никогда не видели хризантем у других моряков. — Адмирал сделал паузу, явно наслаждаясь собственными словами. Затем с каким-то благоговением в голосе осведомился. — Откуда вы столько знаете о Японии?
— Я был военнопленным, — усмехнулся Росс. — Меня допрашивали офицеры его императорского величества в неподражаемо японской манере. — В его голосе послышалась ничем не прикрытая горечь.
— А, значит, вы уже второй раз проиграли нам! — обрадованно воскликнул Хирата.
