Графиня взглянула на него недоверчиво:
— Что значит сдаетесь? Что значит на всё согласны?
Отсмеявшись, Глеб вздохнул:
— Я принимаю вашу помощь. Завтра у нас битва с организованной нечистью. Выезжаем в десять утра.
Опустив на траву тяпку, графиня подошла к нему и троекратно расцеловала.
— Вот это правильно. Вот это по-нашему. Давно бы так.
— Прямо как дети малые, — проворчал Глеб, — что вы, что Дашка. Будто на пикник собираетесь.
Сдвинув панаму на затылок, графиня усмехнулась:
— Дурак.
Брови Глеба поползли вверх.
— А этому кто вас научил?
— Это слово, Глеб Михайлович, я с молоком матери всосала. И смею вам заметить, иной раз оно… метко вас характеризует.
— Вам виднее, — улыбнулся Глеб. — Ладно, графиня, пойду.
Наталья Дмитриевна его перекрестила.
— С Богом, друг мой. До завтра.
Сопровождаемый птичьим щебетом, Глеб пересек цветущий луг, вошел в темнеющую в холме пещерку и, миновав шкаф с Дашиными платьями, очутился в своей квартире.
Даша говорила с кем-то по телефону.
— А вот и он, — сообщила она при виде Глеба и, передавая ему трубку, шепнула: — Второй раз звонит.
Из трубки донесся вкрадчивый голос Доки.
— Привет, Француз! Как жизнь молодая?
— Игнат? — удивился Глеб. — Чем обязан?
— Слыхал я, ты на дачу к Митьке Грачу собираешься.
Прижав ухо к трубке, Даша слушала разговор. Она бросила на Глеба изумленный взгляд.
— А ты откуда знаешь? — еще более изумился Глеб.
— Сорока на хвосте принесла. У меня к тебе просьбочка, Француз…
— Игнат, говори, откуда знаешь. Иначе кладу трубку.
— Да ладно, велика хитрость. У моей братвы в его братве агентура имеется. Можно сказать, родня. Ну и стукнули мне, что завтра у вас там разборка намечается. Правда это?
— Допустим, — осторожно ответил Глеб.
— Француз, просьба к тебе нижайшая: оставь Грача мне.
Глеб и Даша переглянулись.
— То есть? — уточнил Глеб.
— Ну, бей-круши там кого хошь. А доберешься до Грача… Я с пацанами моими рядом буду. Подай только весточку, и мы из-под земли появимся. Уж я его приласкаю.
Глеб озадаченно потер переносицу.
— Хочешь Грача прямо на блюде получить?
Дока смутился.
— Брось, Француз. Если какая помощь нужна — только скажи: я твой должник.
— Спасибо, сам управлюсь. Это я так. В принципе, Игнат, предложение твое очень меня устраивает: пачкаться о Грача неохота. Загвоздка лишь в том, как я подам тебе весточку. Боюсь, в горячке будет не до тебя.
— Не проблема, — обрадовался Дока. — Я с тобой Васю отправлю. Он сам, когда надо, меня разыщет.
— Ага, только Васи мне не хватало! Там, к твоему сведению…
— Брось, Француз! Вася не помешает!
— При чем тут помешает, не помешает? Там опасно будет. Игнат, ты что, не врубаешься?
— Врубаюсь. Он сам напросился.
Глеб с раздражением осведомился:
— Что значит напросился?
— То и значит, — вздохнул Дока. — Помочь тебе рвется.
Глеб покосился на Дашу. Даша пожала плечами.
— Помощников у меня развелось, — проворчал Глеб, — не знаю, куда спрятаться. Одним Васей больше, одним меньше…
— Француз, ты человек! На развалюхе своей поедешь?
— Да. А что?
— Ничего, просто ее ни с чем не спутаешь. Мы будем ждать тебя на дороге. Там поворот один есть — его никак не минуешь. Вася пересядет к тебе.
Глеб усмехнулся:
— Передай ему, пусть клюшку хоккейную захватит. Без нее нам кранты.
— Не гневи Бога, Француз, — с неожиданным достоинством ответил Дока. — Иной раз и клюшка решает дело.
Из трубки послышались гудки.
Глеб положил телефон на холодильник. Ветер за окном трепал верхушки деревьев, и косой дождик стучал в стекло. Глеб и Даша взглянули друг другу в глаза.
— Итак? — вздохнула Даша.
— Итак, — улыбнулся Глеб.
— Завтра великий день, — сказала Даша.
— Величайший, — согласился Глеб.
— Я не про битву со Змеем… то есть со Змеей.
— Представь, я тоже.
Дашины глаза заблестели.
— И что же ты имеешь в виду?
Глеб смотрел на нее, чуть склонив голову набок.
— То же, что и ты.
— Ну-ка скажи!
— Завтра будет три недели, как мы познакомились.
— Правильно, — вздохнула Даша. — За это время я поняла, что кое-как могу тебя вытерпеть.
Глеб кивнул:
— Я тоже сносно к тебе отношусь.
— Насколько сносно?
— Настолько, чтобы не замечать твоей стервозности. В ближайшую тысячу лет.
Дашины глаза наполнились слезами.
— А вторую тысячу лет? А третью?
— После второй я, надеюсь, привыкну.
Они смотрели друг другу в глаза и улыбались сквозь слезы. Две взрослые плаксы.
Глава пятая
Воскресенье выдалось тихим и солнечным. Ровно в десять утра на двух машинах они отъехали от дома Глеба. В «жигуленке», мчащемся впереди, кроме законного владельца, находились Даша и графиня. В следовавшем сзади белом «фольксвагене» разместились Стас (за рулем), Илья (рядом) и Такэру (с колонками стереосистемы). Перед выездом Глеб, увидев Стаса за рулем «фольксвагена»,
