– Глеб Михайлович, насчет завтрашнего педсовета…
– Боже! – простонал Глеб. – Хотите, подарю вам револьвер?! Застрелите меня, и покончим с этим!
– Но из-за вашего выходного, Глеб Михайлович, педсовет наш…
– Зинаида Павловна, я бы с превеликим удовольствием. Но завтра в три часа я должен быть в ФСБ на допросе.
– Ну да, вы монгольский шпион. Прекратите свои шутки, Глеб Михайлович.
– Насчет шпиона разговора не было. Пока я подозреваюсь только в двойном убийстве. Надеюсь, это уважительная причина для неявки на педсовет?
Бровки директрисы поползли вверх. Она растерянно поправила шпильку, удерживающую жиденькую косу на затылке.
– О-о, вижу, вы серьезно.
– Придется вам без меня, – развел руками Глеб.
Директриса покачала головой.
– Вы не дослушали. Из-за вашего выходного педсовет я перенесла на понедельник, на четыре тридцать. Не отвертитесь. Уверена, до понедельника вы успеете вправить им там мозги. – И она пошла по коридору, цокая каблуками.
– На фиг я вам сдался на педсовете? – буркнул в досаде Глеб.
Директриса обернулась.
– Отчитаетесь о двойном убийстве. Наш коллектив это заинтересует. Еще обсудим некоторые нововведения нашего министерства. Но это так, между делом. – Она продолжила путь.
Хмыкнув, Глеб ринулся на первый этаж. У дверей раздевалки он застал одетую в плащ Дашу, которая постучала по циферблату своих часиков.
– Это называется «почти уже»?
– Зинаида задержала. – Глеб вошел в раздевалку, надел куртку и вышел. – Педсовет, оказывается, с четверга переносится на понедельник.
– Ну и как? – осведомилась Даша. – Ты ей всыпал?
Глеб мотнул головой.
– Скорей, она мне. Зинаида у нас – прелесть.
Даша фыркнула.
– А ты сомневался, дурак?
Они пересекли вестибюль и, простившись с охранником, покинули школу. Под моросящим дождем Даша поежилась.
– Бр-р-р! Раскроем зонт или пройдем между каплями?
– Между каплями, – ответил Глеб. – Но под зонтом.
С двумя портфелями в руках Гуля металась возле дерущихся. Смутно различая, что происходит внутри сумрачной кучи-малы, она не представляла, чем помочь Леньке.
Редкие прохожие по-прежнему обходили потасовку стороной, иногда возмущаясь, но не вмешиваясь. Что думали они о сумраке вокруг подростков, оставалось загадкой: комментариев по этому поводу не было. Только слышался порой все тот же бесплодный возглас «Куда смотрит милиция?»
Наконец в драке наступил перелом: «копченые» дрогнули. Серое облако потускнело, и трое неприятелей, унося его остатки, пустились наутек. Бежали они так быстро, что преследовать их Медведев с дружками даже не пытались. И «копченые», выкрикивая угрозы, беспрепятственно исчезли в переулке.
Гулиному взору предстали герои-защитники. Куртка на Лене была порвана в клочья. Сам он потирал ушибленное плечо, и под глазом у него красовался здоровенный фингал С возгласом «мамочки!» Гуля бросилась к другу. Остальные участники побоища тоже получили повреждения внешности и одежды.
Медведев из 10-го «А» с четырьмя юными качками исподлобья взирали на Леню с Гулей. Затем один из четверки, отбросив обрезок трубы, подошел и потрогал Ленин фингал.
– Ништяк, – сказал он, протянув для пожатия руку. – Заживет до свадьбы.
Дружки его засмеялись, пялясь на Гулю.
В «жигуленке» Даша поинтересовалась:
– Дозвонился до Светки?
Глеб включил зажигание.
– Наверняка.
– Что значит «наверняка»? Ты не уверен, дозвонился или нет?
– Я на урок опаздывал. Дозванивался Стас.
Даша положила голову мужу на плечо.
– Ладно. Адрес Курощупова для Светки не проблема.
– Смелая мысль. – Глеб отъехал от школьных ворот. – Горжусь вами, Дарья Николаевна.
