Взгляд Василия выразил изумление.
– Без понтов?
Леня кивнул.
– Если б они не вмешались, даже не знаю… А это, – Леня оторвал лоскут от куртки, – это в драке с другими.
Василий расплылся в белозубой улыбке.
– Извини, мелкий, – приобнял он брата. – Я облажался, плеер твой.
Медведев-младший просиял.
– Ты это… без понтов?
– Железно. – Василий пожал руку каждому из четырех пацанов. – Извините, мужики: мой прокол. Можете грузить меня – все сделаю.
Пацаны заулыбались, и здоровяк пообещал:
– Нагрузим, Вася.
– Нет базара, – кивнул Василий. – А теперь валите. Мне с Французом… э-э… с Глебом Михайловичем поговорить надо.
Медведев-младший с дружками подчинились беспрекословно и отправились восвояси.
Гуля, с беспокойством косясь на апатичного Леню, сказала:
– Мы тоже пойдем, Глеб Михайлович.
– Я вам пойду! – Глеб махнул Даше, которая тотчас подкатила в «жигуленке». – Полезайте в машину, развезу по домам.
– Еще чего? – подал голос Леня. – Мы умеем ножками.
Глеб побледнел от ярости.
– В машину, засранцы! Там поговорим!
Леня с Гулей поплелись к «жигуленку». Даша изнутри приоткрыла заднюю дверцу, и ребята нырнули в автомобиль.
Василий усмехнулся.
– Не круто ли ты? Они, блин, и так пострадали…
– Не лезь в мою педагогику! – перебил Глеб. – Говори, что хотел.
Лицо Василия мигом помрачнело.
– Утром была у нас стрелка, сам знаешь. Куроедов твой… слышь, Француз, он просто отморозок! Базар, короче, был такой…
Куроедов с пасмурной физиономией развалился в кресле, поставленном у стены лаборатории. Для очередной демонстрации красителя все было готово. Джордж нервно оглаживал материю на деревянной болванке, а Люси набирала в пипетку раствор фермента.
Племянник на сей раз присутствовал на шоу один, без лопоухого начальника охраны. Владимир был в смокинге, при «бабочке» и в угрюмом опьянении.
– Рожайте быстрей! – поторопил он по-английски. – Некогда с вами париться.
Лучезарно улыбаясь, Люси проворковала по-русски:
– Рожу кислотой оболью, подонок.
Куроедов осклабился, точно вурдалак.
– А с тобой что будет, подумала?
– Плевать, ублюдок. Держись от нас подальше.
Джордж забеспокоился.
– Эй! О чем вы?
Люси обернулась к мужу.
– Пустяки, дорогой. Владимир за нас волнуется и желает удачи.
Куроедов хмыкнул, но промолчал.
А Джордж буркнул:
– На удачу не рассчитываю: работы еще невпроворот.
– Но, дорогой, немного оптимизма…
– Довольно болтать, детка. Перед смертью не надышишься.
Люси капнула из пипетки на краешек материи, обернутой вокруг болванки. Через несколько мгновений серая холстина окрасилась в золотисто-желтый цвет, причем такой насыщенности, что лаборатория будто солнышком озарилась.
У Куроедова, как и при первой демонстрации, отвисла челюсть.
