Глебу.
– Позвоню утром, до одиннадцати, – ответил Глеб. И Такэру со Стасом ушли.
Закрыв за ними дверь, Даша вздохнула.
– Надолго ли я лишена прогулок?
– Только до завтра, – пообещал Глеб.
– Ну да? – не поверила Даша. – А как же все твои страшилки?
– Обойдем их стороной. Жизнь продолжается.
– Хорошо бы… – Даша вдруг всполошилась. – Эй, ты хоть ел что-нибудь?
– Да как тебе сказать…
– Ах я мерзавка! – Даша устремилась на кухню. – Иди сюда, живо!
Глеб зашел в ванную вымыть руки.
– Мне только кефир! – крикнул он оттуда. – На ночь не наедаюсь!
Когда он появился на кухне, Даша огорченно развела руками.
– Кефира-то как раз и нет.
– Брось, – не поверил Глеб, – поищи в холодильнике.
– Что мне искать? Раз я из дома не выходила…
– Даш, посмотри получше.
– Смотри сам! – Даша в сердцах распахнула холодильник и… сразу увидела литровый пакет кефира.
– Ну вот, – обрадовался Глеб, – главное, хорошо поискать.
Он взял пакет, надорвал его и стал из него пить. Даша рассмеялась.
– Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю…
Глеб приложил палец к губам и замер.
Они услышали мягкий хлопок двери и крадущиеся шаги. Глеб поставил кефир на стол. Шаги затихли, затем стали осторожно приближаться. Глеб вышел навстречу, Даша – за ним, схватив кухонный нож.
Перед ними, сверкая лысиной, предстал Виталий Петрович Лосев. Его красновато-серые глаза зловеще поблескивали в полумраке коридора. На лице его, однако, застыла растерянная улыбочка: похоже, встретить здесь Глеба дядюшка не ожидал.
– Удачно получилось, – проговорил он, извлекая из кармана пять стодолларовых купюр. – Я задолжал тебе прибавку к зарплате, забирай.
– Очень кстати, – Глеб сунул деньги в карман джинсов, – а то я совсем обнищал.
Олигарх впился в него своими вдавленными зрачками.
– Сверхурочно работаешь?
– Как ты вошел? – резко спросила Даша.
– Дверь была открыта. Проезжал тут мимо, решил заскочить: не надо ли чего… Нож-то тебе зачем? – хохотнул Виталий Петрович. – От грабителей, что ли, отбиваться? Так я ж тебе телохранителя нанял!
Даша сверкнула на него изумрудными глазами.
– Дверь была закрыта. Я сама заперла ее на ключ.
Виталий Петрович изобразил на лице обиду.
– Что ж, по-твоему, я отмычкой орудовал? Девонька, я не умею. Мне проще дверь взорвать.
Глеб обернулся к Даше.
– Видимо, дверь была открыта. Моя оплошность: выносил мусор и… Черт, меня за это уволить надо!
Лосев бросил на него пронзительный взгляд.
– Уволить не уволю, а зарплату урежу, – вновь хохотнул он и воззрился на племянницу. – Да убери ты свой нож! Я прямо взмок со страху!
– Подгузник сменить? – заботливо предложила Даша.
– Ну-ну, зачем ссориться? – засуетился Глеб. – Пойдемте, Виталий Петрович, я провожу вас до лифта. Представляете, угрозы-то Дарье Николаевне все продолжаются и продолжаются.
– И кто бы это, по-твоему, мог быть? – Лосев не сводил с него пристального взгляда, но Глеб успешно теснил его к двери.
– Как это кто? Поклонники, разумеется. Извините, что не докладываю, Виталий Петрович, но… – Глеб откровенно выдавил олигарха на лестничную площадку, – эти поклонники совсем оборзели. Я уж не стал вас беспокоить. Думаю, сам справлюсь.
Они смотрели друг на друга в упор. По лестнице, с нижнего и верхнего этажей, к ним приближались два Толяна. Взгляды их, устремленные на хозяина, словно спрашивали, что происходит и какие будут указания.