– Почему?
– Потому что почти везде они мелькают, как фиалки в проруби. Меня это интуитивно раздражает. Надо б их как-то колупнуть, а дальше ниточка потянется. Согласен?
Глеб задумчиво потер переносицу.
– Попробовать можно. И если это что-то нам даст…
Его перебила вошедшая Даша.
– Шолом, – произнесла она деловито. На ней была рубашка Глеба, едва прикрывающая трусики.
Илья вылупил на нее глаза.
– Что за видохес?
Даша встала перед ним, подбоченясь:
– Я вас шокирую, друг мой?
Илья нахмурился:
– Лосева, прекрати. Надень юбку или хоть…
– Гольдберг, отвянь! – обрезала его Даша. – Ты редкостный зануда!
Глеб сидел на подоконнике и качал босой ногой.
– Вы оба не правы, – встрял он в разговор. – Илья – не зануда, а ты уже не Лосева.
Даша живо к нему обернулась.
– Пардон, ошибочка, – просияла она. – Илюшка меня сбил.
Илья ехидно полюбопытствовал:
– Если вы не Лосева, то, простите, вы кто?
Даша толкнула его плечом.
– Я теперь Грин, тупица.
Илья погладил бородку, помолчал и сказал:
– То-то я смотрю, ты сегодня какая-то… Знаешь, Дуська, когда все вокруг твердили, что ты очень красивая, обычно я верил на слово. Но сейчас я вдруг и сам это заметил.
Дашины щеки порозовели. Она порывисто обняла Илью.
– Съел небось что-нибудь… Пойду, кстати, сооружу завтрак, – пробормотала она и ушла на кухню.
Глеб слез с подоконника.
– Итак, вернемся к твоим ночным размышлениям. Но сперва, – он взял трубку радиотелефона и набрал номер, – надо вызвать Стаса и Такэру. Сегодня, похоже, нам придется разделиться.
Стас моментально отозвался по мобильному номеру. Глеб быстро с ним договорился о том, что он, Стас, сгоняет за Такэру и оба они через час-полтора приедут к Даше. Чтобы Стас был начеку, Глеб в нескольких словах обрисовал ему ситуацию с “ниссаном”. Рыжий выслушал с интересом. “То есть они пасли вас внаглую, потом исчезли, а теперь опять появились? – обобщил он полученную информацию. – Лихие мужики!” На том разговор был завершен.
Даша позвала на кухню завтракать. На ней был строгий деловой костюм, волосы были стянуты в пучок, а на носу сидели очки. Она и в этом бюрократическом виде смотрелась – глаз не оторвать. Накладывая Илье кашу, она осведомилась:
– Теперь ты мной доволен? Твоя скромность больше не страдает?
Илья посолил кашу.
– Кончай спектакль, Лосева… то есть Грин. Ходи хоть голой.
Даша взглянула на Глеба.
– Он вошел во вкус.
Глеб с сомнением покачал головой.
– Провоцирует. Требуй расписки.
– Кстати, насчет провокации, – раздраженно заметил Илья. – Может, делом займемся? Может, отстанем от бедного еврея?
Даша ухватила его за бороду.
– Размечтался.
И они стали подробно обсуждать план операции… вернее, провокации… а еще вернее, два плана двух провокаций, предложенные Ильей, по отношению к французской киноактрисе Элен Вилье и фотомодели Виктории Бланш. В разгар горячего обсуждения деталей Даша молча встала и вышла из кухни. Глеб с Ильей продолжали спорить.
– Что-то надо менять, – утверждал Глеб. – Эти два сценария должны различаться, как небо и земля. В них не должно быть ни малейшего сходства.
– Старик, какая разница? – упирался Илья. – Ведь все это будет выглядеть как случайность.
– Но я-то участвую в обеих интригах, – напомнил ему Глеб. – Если мы оба раза попадем в яблочко, они
