Катя подлила ей чаю.
– А Глеба вы откуда знаете?
– Ну, это длинная история. Девять лет назад Глеб Михайлович избавил меня от больших неприятностей. И с тех пор не дает возможности хоть как-то себя отблагодарить.
Стас тщательно намазывал хлеб маслом.
– А он не говорил вам, чтобы вы передали дальше? – поинтересовался рыжий. – Ну, в смысле… добро, которое он вам сделал.
Графиня внимательно на него посмотрела.
– О-о, понимаю, – тихо сказала она. – Вижу, вы знакомы коротко.
– О чем вообще речь? – осведомилась Катя.
Рыжий продолжал сосредоточенно намазывать хлеб маслом.
Даша привезла из дома книги и, лежа на разложенном диванчике, читала. Вернее, пыталась читать. Большую часть времени она смотрела на Глеба, который сидел голый в позе “лотоса”, уставясь на шкаф. Часа через полтора он в изнеможении обхватил колени и уперся в них лбом. Даша моментально обняла его сзади.
– Ты просто устал, – шепнула она. – Утром все получится.
– Сейчас восстановлюсь, – пообещал Глеб, укладываясь в постель. – Двадцать три секунды, и я как огурчик.
Даша прилегла с ним рядом, гладя его волосы.
– Даю тебе две минуты премиальных, – шепнула она. За две минуты Глеб заснул. Даша продолжала гладить его и целовать, пока не заснула сама.
Проснулась она под утро в холодном поту и в ужасе вскочила. Глеба в постели не было, а из кухни доносились каскады гулких щелчков. С тревожно колотящимся сердцем Даша на цыпочках прокралась на кухню.
При свете настольной лампы голый Глеб печатал на машинке статью о ритуалах. Оторвав взгляд от текста, он увидел в дверях испуганную голую Дашу.
– Не шпионь, – сказал он, накрывая рукопись газетой. – Ни фига не выходит, стыдно показывать.
Даша перевела дух.
– Господи, мне такой кошмар приснился. Мерзость такая – передать невозможно. А ты от меня ушел.
Глеб быстро встал, взял ее на руки и отнес в постель.
– Спи, родная, – прошептал он. – Никакая бяка тебя не тронет.
Свернувшись калачиком у него на плече, Даша пробормотала:
– Только не уходи. Я тоже буду.
Глеб поцеловал ее в лоб.
– Что ты будешь тоже?
– Осваивать журналистику. – Она подложила его ладонь себе под щеку.
– Серьезно? И какую же ты выбрала тему, если не секрет?
– О ритуалах.
– Вот как? – улыбнулся Глеб. – Ну что ж… придется мне взяться за что-нибудь другое.
– Интересно, за что другое?
– Ну, мало ли… Примусь, скажем, за статью о слонах в Московском зоопарке.
– Ну, тогда… – Даша зевнула, – тогда и я буду писать о слонах в Московском зоопарке.
Глеб застонал:
– О нет! Такой свиньи ты мне не подложишь!
Даша потерлась щекой о его ладонь.
– Подложу, можешь поверить.
Глеб чуть подумал и сказал:
– Тогда я займусь живописью. На фиг мне сдалась эта журналистика?
Даша вздохнула.
– Любовь моя, ты дурак. Если ты займешься живописью – козе понятно, что и я займусь живописью. Не мешай мне спать.
Проснувшись, Даша увидела Глеба, вылезающего из шкафа и бегущего к телефону.
– С восьмым марта тебя поздравлять? – спросил он на ходу.
Телефон трезвонил-надрывался. Даша сладко потянулась.
– Не поздравлять, – ответила она. – Разговаривай здесь, я буду подслушивать.
