Директор также приподнялся в кресле.
– Что ж, приступим, – процедил он сквозь зубы. Авторучка, лежащая на его бумагах, взлетела к потолку и превратилась в маленькую злобную тварь, напоминающую дракона. Тварь эта, оскалив зубастую пасть, ринулась сверху на Дашу. Вскрикнув, Даша заслонила лицо рукой. И от зеленого колечка-вьюнка на ее пальце вылетел крошечный светящийся листок и угодил в оскаленную пасть дракончика. Тварь сбилась с направления, завертелась в воздухе юлой и, бросившись вдруг на директора, принялась грызть его ухо. На пол закапала кровь. Директор взвыл, сжал дракончика в кулаке, и тот исчез в огненной вспышке.
– Вот, значит, как?! – завизжал директор, ошеломленно глядя на Дашу. – Ладно, переговоры закончены!
Даша почувствовала, как ноги отделяются от пола и неведомая сила тащит ее вверх. Но на высоте двух-трех сантиметров сила эта внезапно иссякла, и Даша твердо встала на пол. Лицо директора исказилось от напряжения, но Даша как стояла, так и продолжала стоять. Зато сам Иван Гаврилович вылетел вдруг из кресла, будто катапультировался, и головой врезался в потолок. Затем немного опустился и снова ударился в потолок, затем еще и еще. Во взгляде директора, обращенном сверху на Дашу, лютая злоба смешалась со страхом. Он собрал в кулак остатки своей воли.
Изо рта, из глаз, из ушей директора повалил вдруг белый туман. В тумане этом тело Ивана Гавриловича стало растворяться и таять, а глаза сделались огромными и вспыхнули мерцающим потусторонним светом. Дашу пронзил могильный холод. “Ну прямо! – шепнул невидимый Глеб. – Эту птичку мы из пальца подстрелим. Сделай ему “бах”!”
– Ну прямо! – топнула ногой коченеющая Даша. – Да я тебя, гадина, из пальца подстрелю! – Она сжала кулак, выставив палец, как дуло пистолета, прицелилась и произнесла: – Бах-бах!
В клубах колдовского тумана словно что-то взорвалось. В теле Белого призрака зазмеились фиолетовые молнии. Он задергался весь и задрожал, вновь обретая человеческую плоть. И наконец, полностью обратившись в седого старичка директора, рухнул сверху на письменный стол, весь в ожогах и в черной копоти.
– Кто ты? – спросил он в ужасе.
Даша протянула руку в его сторону. Из кармана директорских брюк вылетел ключ и опустился к ней на ладонь.
– Я же сказала: я ведьма. Тупой, что ли? – Даша открыла ключом дверь кабинета и на пороге обернулась. – Олю Самарскую помнишь? Я за нее с тобой еще не рассчиталась, мой свет. Но потерпи: скоро, очень скоро.
Она вышла, покачивая бедрами.
В коридоре ей встретилась географичка. При виде Даши на лице Галины Даниловны отразилась, как говорится, сложная гамма чувств.
– Как вы… – только и сумела вымолвить она.
– Вот так! – Даша отвесила ей пощечину и, покачивая бедрами, направилась к выходу из школы.
Прижав к битой щеке ладонь, географичка недоверчиво смотрела Даше вслед. Затем она опасливо приблизилась к недавнему месту событий, крадучись пересекла секретарский “предбанник” и осторожно заглянула в кабинет.
Директор лежал на столе – обессиленный и беспомощный. Галина Даниловна сперва обалдело вытаращила на него глаза, потом многообещающе усмехнулась.
– Неужто не сработало? – посочувствовала она, приближаясь к распластанному начальнику.
С трудом шевельнув рукой, Иван Гаврилович прошептал:
– Пошла вон.
– Сейчас, – ответила географичка и плюнула ему в лицо. – Только умою тебя чуток, – она плюнула еще раз, – и пойду смотреть мексиканский сериал. Вот тебе за Семена. И еще за Семена, – плевок следовал за плевком, и лицо директора обрастало ими, точно лишаем, – а это за меня, за страхи мои ночные…
Силы Белого призрака восстанавливались медленно, и Галина Даниловна плевала в него, пока хватало слюны. А слюны у нее в запасе было изрядно.
Схватка с директором Дашу так раззадорила, что она категорически отказывалась покидать поле сражения.
– Я просто обязана врезать сенатору Колмену! – заявила она, сверкая глазами.
– Фиг тебе, – раздраженно ответил Глеб.
Они мчались в “жигуленке” за Ильей, который по утвержденному сценарию должен был сегодня пугать сенатора. Даша полуобернулась к Глебу.
– Ну почему я не могу пойти с Илюшкой? Хоть один довод!
Обойдя на повороте голубой “лексус”, Глеб сказал:
– Ты свое отыграла, уйди со сцены.
Даша обворожительно улыбнулась.
– На это отвечу так. Во-первых, я все равно уже у них засвечена. Во-вторых, этот скот Колмен приставал ко мне во сне, и я должна лично съездить ему по рылу.
– Ты уже съездила. Причем неслабо.
– Это была самозащита. У меня есть право на контратаку.
Они приближались к дому Ильи. Глеб вздохнул.
– Дашка, отстань.
